К вигваму пробрался Сломанный Томагавк.
- Там девчонки маршируют, пятьдесят две штуки. В пилотках и с деревянными автоматами.
- Кто командует?
- Вожатая четвертого отряда Соня.
- Конечно, Соня!.. Не пошли же в гуронки вожатые Оксана, Светлана...
Красный Лис кивнул: продолжай наблюдать. Он на свой страх и риск оставил его в лагере разведчиком. Вождь не хотел быть слепым в час битвы.
Олег приделал к вигваму вход — полотнище, разрисованное им самим: солнце всходило над черными скалами, освещало бурную реку, несущуюся под скалы. По реке летело узкое каноэ, в нем худой индеец (похожий на самого Гречко), умно смотрел вдаль, скрестив на груди руки. «Как же он плывет против течения, сам бездельничает?»— спрашивали Олега. Он презрительно фыркал и пожимал плечами.
Деревня росла. Двенадцать вигвамов расположились полукольцом за желтым шатром Великого советника. Перед каждым вигвамом — место для костра, кучки хвороста.
Опять прибежал запыхавшийся Сломанный Томагавк.
- У физрука в комнате собрались человек двадцать.
- Кто? Знаешь их?
- Все чужие. Только Черный Фармацевт известный и еще одного знаю — он физруком в соседнем лагере работает.
Так, кое-что проясняется. Ашот Свисток, зная, что в «Радуге» вряд ли наберет противников апачей, привез их из других лагерей. Взрослых,
Красный Лис пошептался с Гречко. Тот надел рубаху, заправил под нее ожерелье с кривой острой костью, изображающей медвежий коготь, и отправился тоже на разведку. Проходя мимо кучи неразобранного тряпья, вытянул дряхлый пыльный мешок, нужный Олегу для личной мести.
Пионерка, дежурившая в радиорубке, услышала звонок и сняла телефонную трубку.
—Это из «Уголка радостных встреч»,— услышала она мужской голос.— Передайте, пожалуйста, что к вожатому Маломёду приехали друзья, его ждут.
Услышав объявление по лагерному радио, Маломёд отправился к проходной. Интересно, кто приехал к нему.
Он открыл дверь и вскрикнул — на голову надели мешок.
- Шалишь, голыми руками Маломёда не возьмешь. Да и шире мешка он оказался. Мгновенно растопырив руки и отшатнувшись назад, Маломёд с мешком на голове очутился за дверью. Захлопнул ее и навалился. Дверь сотрясалась, изнутри ее пинали. Маломёд задыхался под мешком, не имея возможности сбросить его.
Знал бы он, что за дверью беснуется один Гречко! Да он схватил бы его могучими руками, да дал бы ему могучего пинка... На холодец пустил бы! Ему казалось, что проходная полна мстительных краснокожих...
Олег перестал биться и скоро услышал, как за дверью будто промчался старый грузовичок. Когда Олег выглянул, за дверью лишь кружился одинокий зеленый лист, сорванный вихрем.
Если бы вожатый знал, что там всего навсего Гречко! Многое в этот день повернулось бы по-другому. И в последующие. Но увы...
В отряде никого: мальчики в апачах, девочек забрала Соня. Маломёд пошел к физруку. В комнате полно незнакомых мужчин, и на полу сидели. Замолчали, выжидая, когда он уйдет.
И Диваныч занят. У него находился молоденький лейтенант в хрустящих ремнях. Слышалось: апачи, гу-роны... И тоже замолчали, глядя на него...
И тогда, ощущая свою ненужность, затосковавший Маломёд пошел к садовнику Монахову. Тот уже выздоровел, сидел на пыльном крылечке. Подвинулся, посадив котенка на колени.
- Садись.
- Вы уже здоровы?— с тяжелым вздохом вожатый подсел рядом.— Это плохо.
Монахов встрепенулся.
- Это как понимать?
- Вы знаете, что сегодня в лагере будет?
- Что?
- Винегрет из нас будут делать. И окрошку. Монахов потребовал ясности.
- Из кого из нас?
- Из меня, из вас, из кошечки... Кис, кис!
- Не трогай! Чего это из меня окрошку делать? Кому я сдался?
- Апачам сдались.
— А нам с Марусей все равно,— сказал садовник, глядя, как котенок выпускает коготки, царапая белую штанину.— Мы их всех перецарапаем.
- У них толстая пачка консервных этикеток «Говядина тушеная»,— приврал Маломёд.— Всем будут клеить на лоб.
- Говядина тушеная?.. Мне?.. Старому кавалеристу?..— зашелся вдруг Монахов.
Маломёд подлил в огонь:
- И еще «Свинина пряная».
- На лоб?
- На лоб.
- А знаешь, я бы тебе обе сразу приклеил,— сказал Монахов.— И ту, и другую.
Маломёд почувствовал еще большую тоску. Апачи — плохо, гуроны — плохо, а садовник Монахов оказался еще хуже.
- Разве ты приходил ко мне полы мыть?— враждебно продолжал Монахов.— Апачи приходили!
- Может, они будто полы мыли, а сами высматривали, а?! Кто крал вас? Апачи крали...
- Плохую лошадь вор не уведет!..— несколько торжественно сказал Монахов.— Тебя, к примеру, никто не крал? Значит, ты никому не нужен.
«Потому что я не лошадь»,— хотел сгрубить Ма-ломёд, но совсем уже затосковал и ушел.
Олег встретил на аллее братишку. Тот нес важную весть. Пошептавшись, они бегом кинулись из лагеря.
Известие потрясло Красного Лиса. В лагерь прибыли десять солдат с автоматами. Лейтенант после разговора с начальником секретничает с Ашотом Свистком.
Красному Лису хотелось укусить себя за локоть. Что вокруг происходит? Великий советник собирается повести племя в бой, как отару слепых овец?
И почему молчат все вожди? Им все равно, кто победит в предстоящей битве?
Он ушел к каньону, лег на высоком обрыве, зажав голову руками. Обдумывал мелькнувшую мысль.
У желтого шатра он издал клич:
—Я-я-ярх!
Сбежались индейцы. С холмика сошли Великий советник и Ашот Шаман.
- Мы хотим знать, как будет проходить битва,— обратился к ним Красный Лис.— Где и с кем?
- Ты не знаешь своих врагов, вождь?— холодно спросил Великий советник.
- У гуронов появились солдаты... Почему они за гуронов?
Из рядов индейцев кто-то растерянно спросил}
- С оружием?
- Какие солдаты?— смешался Великий советник.
- Десять человек, с автоматами.
Великий советник не спросил — откуда это известно Красному Лису? Сам он, конечно, знал все! Но молчал.
—У меня есть план...
