– Не так уж много есть на свете вещей, которые невозможно простить, Юстас, – сказала Лили. – Я прощаю вас.
Не без усилия, но Оливер повторил вслед за ней:
– Прощено и забыто. Но как вы узнали?
Священник отвел глаза.
– В мое распоряжение попало одно свидетельство.
Оливер чуть было не обвинил Гудвина в том, что тот обыскивал его комнату, но вовремя сдержался.
– Какое свидетельство?
– Я уже довольно наслушалась про все это для одного вечера, – сказала Лили. – Благодарим вас за ваши извинения, Юстас. Мы еще поговорим.
Было очевидно, что разговор окончен. Гудвин поклонился и немедленно удалился.
– Подозрительный малый, – заметил Ник.
– Да, – согласился Оливер. – Желаю приятно провести время, Ник.
Он взял Лили за руку и повел через танцевальный зал, открытый в восточном крыле и богато украшенный в честь торжественного события. Гости сидели за длинными столами, расставленными вдоль стен. На возвышении играл струнный квартет. Оливер испытывал искушение настоять на танце с Лили, но благоразумно решил не испытывать судьбу.
Они прокладывали себе путь между ломящимися от яств столами и разряженными гостями, слишком поглощенными своими собственными делами, чтобы заметить, что виновники торжества собираются удалиться.
Оливер остановился, поднял бокал и несколько раз стукнул по нему ложечкой, пока постепенно не установилась тишина.
– Спасибо, что помогли нам с женой весело отметить это событие. Пожалуйста, извините нас, если мы вас сейчас покинем.
Послышался хор непристойных замечаний, и Оливер сделал знак, вновь прося внимания:
– Я приготовил небольшой сюрприз для дам. Мой подарок вам в память о сегодняшнем дне. – Он кивнул нескольким лакеям. – По одному для каждой из присутствующих здесь дам.
Вскоре в зеленом с позолотой бальном зале с массивными хрустальными люстрами послышались изумленные восклицания.
Голубые бархатные коробочки были раскрыты, и в них обнаружились белые атласные подложки. На подложках устроились золотые брелоки в форме звезды с бриллиантами в центре каждого.
Лили наклонила голову, и Оливеру не видно было ее лица.
– Звезды для нас имеют особый смысл, – сказал Оливер сдавленным голосом. – Мы говорим вам «до свидания». Желаю приятно провести время.
Лили доверила Оливеру решать все, что касалось их послесвадебного обустройства, и не удивилась, когда он привел ее к своим комнатам.
– Наконец-то одни, – пробормотал Оливер. – Я мечтал об этом.
– Сомневаюсь, чтобы действительность оправдала ваши мечты, сэр. – Нельзя было позволить ему так просто отмести все в сторону, ни в коем случае.
Он положил ей руку на талию и, когда она попыталась отстраниться, подхватил ее на руки и понес.
– Опусти меня, – сказала она ему сквозь зубы. – Усвой себе правила приличия. Это неприлично.
– Это абсолютно прилично. Я несу мою супругу в наши покои, и мы будем наедине впервые в нашей супружеской жизни.
Она ощутила трепет, который не смогла подавить, но она должна ему сопротивляться что есть силы и побороть его, если сможет. Ее мужу нужно прежде многое объяснить… Оказывать сопротивление сейчас было бы нелепо, поэтому Лили не стала вырываться и лишь скрестила руки на груди и приняла суровый вид.
Оливер внес ее в гостиную и опустил на пол. Она так и осталась стоять со скрещенными руками.
Его вздохи не в силах были смягчить ее.
– Лили, позволь мне отнести тебя в постель.
Ее тело готово было предать ее, но она сдержалась и отвернулась.
– Сейчас еще день.
– Ах, – сказал он нежно. – Какая разница? Мы – муж и жена, моя любимая, все дни и ночи теперь наши. Я хочу снять с тебя твое прекрасное платье и увидеть тебя при свете солнца.
Лили откинула длинный шлейф и отошла к камину, в котором уже был разведен огонь. Графин вина и два хрустальных бокала сверкали на серебряном подносе на низеньком столике рядом с камином. Она налила в один из бокалов вина до самой кромки и быстро осушила его, задохнувшись от непривычного тепла, окатившего ее.
– Лили…
Она налила еще один бокал.
