Напольные часы в холле мерно отсчитывали минуты. Вот и полдень уже миновал. Минерва спала рядом с Греем на широкой кровати с четырьмя столбиками. Волосы ее разметались и закрыли лицо, руки она закинула за голову. Улыбаясь, Грей приподнял одеяло: он не мог отказать себе в удовольствии еще раз полюбоваться ее телом.
Телом богини, прекраснейшей женщины в мире.
Его жены. Возлюбленной. Подруги. Символа исполнения всех желаний.
Грей не сразу вспомнил о том, что ждет гостей – сегодня вечером, ночью или завтра утром. Кто-то непременно явится сюда, в этом нет сомнений, а потому он должен быть начеку.
Грей провел ладонью по груди Минервы, и она выгнулась и что-то пролепетала во сне. Постепенно просыпаясь, она откинула одеяло и предстала перед ним совершенно нагой.
Его возлюбленная обладала чувственной натурой.
– Минерва! – прошептал Грей ей на ухо. – Минерва, пора просыпаться.
– Да?
– Надо вставать, любимая, и поискать какую-нибудь одежду, пока в доме еще светло.
Минерва сразу открыла глаза, нахмурилась, разглядывая полог над кроватью, а затем устремила взгляд на Грея:
– С какой стати мы должны вставать? Мы устали.
Но Грей продолжал тормошить ее, пока она окончательно не проснулась. Наконец он встал с постели.
– Грей! – Она приподнялась на локтях. – Вернись сейчас же!
– Ни в коем случае. Не заставляй меня нарушать приличия. Медовый месяц бывает только после свадьбы.
– Мы женаты.
Окинув ее внимательным взглядом, Грей кивнул:
– Да, да, Минерва. Но я был бы не прочь повторить клятву в присутствии старины Памфри. А теперь, дорогая, вставай. Макс заверил меня, что здесь мы найдем любую одежду.
Макс не солгал: шкаф был набит платьями – пожалуй, слишком изысканными и нарядными для предстоящих событий. Грей выбрал самое простое из них, сшитое из сиреневого шелка, и разложил его на постели. В ящиках комода обнаружились и запасы белья, но Минерва покачала головой, едва он принялся рыться в них.
– Лучше принарядись сам, – посоветовала она, быстро найдя себе подходящие вещички. – По-моему, тебе будут к лицу светло-зеленая тафта и такие же туфли.
– Постараюсь запомнить, милая. Я скоро вернусь.
Разыскав в комнате Макса панталоны, темный сюртук и чистое белье, он торопливо оделся.
Вернувшись, он с удивлением обнаружил, что Минерва уже успела одеться и привести себя в порядок – осталось только застегнуть сзади платье. Грей охотно помог ей, приложив некоторые усилия: очевидно, платье принадлежало менее крепкой женщине.
Посмеиваясь, Минерва заметила:
– Может, оставим незастегнутым? Я набросила бы сверху мантилью, чтобы скрыть свои внушительные размеры.
Грей согласился:
– Более чем внушительные. Вероятно, платье носила маркиза, а она была весьма миниатюрной особой.
– Тише! – вдруг воскликнула Минерва и замерла. Она приложила палец к губам, но Грей уже все понял: поблизости раздался легкий шорох – скорее всего шелест ткани о стену коридора.
Надо немедленно увезти отсюда Минерву, подумалось Грею. Напрасно он поддался на ее уговоры и решил изменить планы!
Но теперь уже слишком поздно.
Пока они спали, огонь в камине угас, в спальне стало темно. Грей, впрочем, только порадовался этому.
Жестами он заставил Минерву встать на четвереньки. Она подчинилась, не споря, и заползла под кровать. Перед глазами Грея мелькнул ворох сиреневого шелка, кружева нижней юбки и панталоны.
Грей на цыпочках подошел к приоткрытой двери, остановился и прислушался.
Тишина.
Ни звука.
Ни крадущихся шагов, ни шороха одежды, ни даже дыхания.
Не слышно ничего.
Прижавшись к стене, он осторожно выглянул в коридор, стены которого были увешаны портретами членов семейства Россмара, их лошадей и собак.
Эти молчаливые свидетели вряд ли выдали бы укрывшихся здесь влюбленных.
Вынув из-за пояса пистолет, Грей дулом приоткрыл дверь пошире.
