мускулистые руки и стройные крепкие ноги. А если он к тому же и… словом, настоящий красавец должен выглядеть точь-в-точь как ты: мне нравятся твои глаза, высокие скулы и губы. А губы у тебя не только красивы, но и многоопытны. Никогда бы не подумала, что они умеют так ловко двигаться. Оставшись одна, я часто представляю себе, как твои губы прикасаются к моим. Я отчетливо вижу тебя. А иногда… – Минерва смутилась, но через мгновение продолжила: – Иногда по ночам мне кажется, что ты лежишь рядом, что стоит только протянуть руку – и вот он, ты. Конечно, это неприлично, но я всегда говорю правду.
Очевидно, слова Минервы привели Грея в мрачное настроение. Он нахмурился и уставился на нее так, словно хотел бы многое сказать, но передумал.
Минерва опустила глаза:
– Прости…
– Нам лучше уйти отсюда.
У Минервы сжалось сердце.
– Пожалуй, ты прав.
– Давай завернем еду в платок и унесем с собой.
– Чтобы не обидеть миссис Памелу?
– Вот именно.
– Ты предусмотрителен.
– Я в отчаянии!
Минерва попыталась высвободиться, но Грей крепче прижал ее к себе.
– В чем дело? – Голос Минервы вдруг дрогнул. – Я была слишком откровенна? Вела себя излишне смело? Я шокировала тебя поведением, неподобающим леди? Что ты делаешь?
Держа бутылку в одной руке, Грей обнял Минерву другой и привлек к себе. Прикосновение тел было кратким, но этого хватило, чтобы Минерва ахнула и схватила Грея за плечи.
– Ты сама не понимала, что говоришь, – объяснил он все с тем же мрачным выражением лица. – Ты объясняла, каким видишь меня, какие чувства ко мне испытываешь.
Привстав на цыпочки, Минерва поцеловала его в щеку, в подбородок и в губы. Грей глухо застонал.
– Когда ты рядом, я ничего не могу с собой поделать, Грей.
– И я ничего не могу с собой поделать – вернее, дольше я не выдержу. – Внезапно Грей резко отстранил ее и вытащил носовой платок. Наполнив стакан, он залпом осушил его, налил в чашку чаю и протянул ее Минерве: – Пей сейчас же.
Минерва поднесла чашку с остывающим чаем к губам и попыталась сделать глоток, но чуть не поперхнулась: руки ее неудержимо дрожали.
Хлеб, сыр и пирог были быстро сложены в платок. Грей сунул узелок под жилет, а яблоки рассовал по карманам.
Минерва изумленно наблюдала за ним.
Вот он исчез в соседней комнате и тут же вернулся со своим сюртуком. Встав на колено, он помог Минерве обуться.
На краткий, неуловимый миг его пальцы коснулись ее икры. Порывисто наклонившись, он прижался губами к ее щиколотке.
Закрыв глаза, Минерва запустила пальцы в волосы Грея.
Он тотчас привлек ее к себе и уткнулся лицом в ее живот. Он вел себя так, словно слова и поступки Минервы не вызвали у него ни малейшего раздражения.
Вновь поднявшись на ноги и не сводя с нее глаз, он помог ей надеть плащ, а свой набросил на плечи.
– Ты совсем сбил меня с толку, – призналась Минерва. – Сказал, что мы должны быть вместе, а потом вдруг рассердился. И тут же признался, что ты в отчаянии оттого, что я вела себя непростительно. А дальше… Грей, ты дотронулся до меня… О!.. – Она не договорила.
Грей взял ее за руку и повел к двери.
– Помнишь, что я сказал про супругов Памфри?
– Что они мудрые люди?
– И не только. – Грей открыл дверь. – Они знали, что у них в доме тебе ничто не угрожает даже наедине со мной.
– Да, помню.
– А потом мы… прикоснулись друг к другу. Минерва, что это было за объятие! Ни одна женщина не способна воспламенить меня так, как ты, – одним взглядом, невинной лаской!
– Мы прикоснулись друг к другу… – повторила Минерва. Каждое слово, произнесенное Греем, приобретало особый смысл. – Объятие…
– Я сказал тебе, что я в отчаянии.
Минерва нахмурилась:
– Да, так и было.
– Я и вправду в отчаянии. Я страстно желаю оказаться там, где смогу без угрызений совести
