он мягко и чувственно прикасался к ее губам. Кончиком языка Эндрю дотронулся до уголка ее рта и прошелся им по ее нижней губе, а затем постепенно проник дальше, плавно скользя по гладким зубам и достигая нежной оболочки рта. Грир чувствовала, что Эндрю сдерживает себя. Он никогда не позволил бы себе торопить или принуждать ее, пока не уверился бы в том, что она готова.
— Моя милая. — Грир ощущала его дыхание у себя на губах. — Я развею все твои сомнения, если только ты позволишь. Ведь можно полюбить снова.
Вся неуверенность испарилась. Ей хотелось сказать ему об этом, но она только запустила пальцы в его густые волосы и прижалась щекой к его груди.
— Эндрю, — только и смогла прошептать Грир.
Слегка отстранившись, Эндрю энергично стянул с себя свитер. Опустив руки, он расслабил мышцы, и сухожилия приняли прежнее положение. Эндрю взглянул на Грир — волосы его были в беспорядке, а глаза горели огнем чувственного желания, прожигавшим насквозь ее сердце, ее душу.
Повинуясь безотчетному порыву, Грир водила пальцами по рельефам его торса. Кожа на его широких, крепких плечах была упругой, натянутой; чуть жесткие темные волосы на груди спускались, образовывая узкую полоску на плоском животе, и прятались под низкой талией джинсов. Она обхватила его талию: кожа была гладкой, шелковистой — и скользнула ладонями вдоль лопаток, обняла его, нежно поглаживая спину, поцеловала в твердый сосок. Больше ничто не имело для нее значения, кроме Эндрю. С ним она вновь обрела свободу жить в соответствии со своими желаниями.
— Я хочу ощутить твое тело, Грир. — Его голос сделался низким от овладевшей им страсти.
Грир стала снимать свитер, но Эндрю остановил ее. Взяв ее на руки, донес до кровати и бережно уложил на подушки, словно она была бесценной хрустальной вазой. Каждое их соприкосновение рождало электрический заряд. Когда Эндрю снимал с Грир обувь, ее стопы закололо, а потом, когда касался их губами, стало щекотно. Рассмеявшись, она выскользнула у него из рук. Их взгляды встретились — охристый цвет его глаз с ее ярко-синим. И смех застрял у нее в горле.
Плавные, грациозные движения тела Эндрю завораживали ее. Ловким движением пальцев он незаметно расстегнул «молнию» ее юбки, и та бесшумно соскользнула на пол, за ней последовали колготки.
Грир невольно потянулась руками к бедрам, чтобы прикрыть шрамы, но Эндрю покачал головой и, поймав ее ладони, прижал их к губам.
— Не надо, — сказал он. — Ты прекрасна. Ты бесконечно прекрасна.
— Спасибо, — отрывисто проговорила Грир. — Ты тоже. — Она постаралась улыбнуться, но не справилась с нервами, и щеки задрожали.
Эндрю поцеловал кончики ее пальцев и выпустил их из ладоней. Он легко стянул с нее зеленый свитер и откинул его в сторону. Встав на колени перед Грир, он запустил руки в ее волосы и принялся осыпать страстными, нежными поцелуями ее лицо, шею, плечи. Потом Эндрю немного отстранился, и взгляд его опустился на нежную кожу ее груди, наполовину скрытой бюстгальтером. Почти благоговейно он провел пальцами по коже вдоль кружевной полоски, едва прикрывавшей возбужденные соски.
Их шумное дыхание слилось воедино, когда Эндрю продолжил исследовать ее тело, запечатлевая поцелуй в каждой новой точке. Положив ладони ей на ребра, он прокладывал влажную дорожку поцелуев от ложбинки между грудями и миниатюрного цветочка, скреплявшего чашечки бюстгальтера, к пупку. Крохотные белые трусики были не способны прикрыть лоно Грир от неудержимого пыла, с которым Эндрю ласкал ее тело. Когда он добрался наконец до внутренней стороны ее бедер, от его горячего дыхания волна вожделения пробежала внизу ее живота, и, склонившись к нему, она притянула его к себе.
— Ложись рядом со мной, Эндрю, — прошептала Грир. — Так я смогу видеть твое лицо. Я хочу смотреть на тебя, когда мы будем заниматься любовью.
Эндрю поднялся и неожиданно резкими движениями сбросил с себя оставшуюся одежду. Но все это время он не переставал смотреть ей в глаза. Когда он разделся догола, она была не в силах отвести глаз от его мускулистого тела. И, только слегка опустив взгляд, окончательно убедилась в том, насколько сильно его сексуальное желание, и дыхание у нее перехватило.
— Дорогая, — проговорил он так тихо, что она едва различила слова. — Боже, что же ты со мной делаешь.
Подняв Грир на ноги, он откинул покрывало и затем снова уложил ее на подушки. Одним быстрым касанием он расстегнул застежки ее бюстгальтера и, как только ее ноющие от пламенного желания, налившиеся груди обнажились, накрыл их ладонями, еще сильнее раскаляя кожу. Спустившись ниже, он легко снял с нее трусы и стал целовать ее ждущее тело, пока каждая клеточка не заныла от невыносимого напряжения. Эндрю касался губами и слегка покусывал ее напрягшиеся соски, одновременно прижимая ребро ладони к нежной коже у нее между ног. Изгибаясь, Грир тянулась к его телу.
— Ты самая восхитительная женщина из всех, — признавался Эндрю. — Сила моих чувств к тебе едва ли не пугает меня. Я не могу потерять тебя снова, Грир.
Он произнес это, глядя ей в глаза, а потом, склонив голову, спустился к животу и ниже. Его горячий, влажный язык, сделавшись твердым, проник в ее лоно, и из головы ее улетучились все мысли. И хотя, словно издалека, до Грир донесся собственный сдавленный крик, сказанные тогда слова не остались в ее памяти.
Спустя одну бесконечную, томительную секунду Грир потянула Эндрю к себе, побуждая его лечь на нее, и, раздвинув ноги, подняла колени.
— Я хочу тебя, Эндрю, — выдохнула она. — Сейчас. Его взгляд потемнел, вены на шее напряглись. Каждая черточка его лица словно светилась радостным предвкушением и нежной любовью. Он вошел в нее плавно, осторожно. Грир простонала от несильной, но неожиданной боли, и тогда Эндрю помедлил, до тех пор пока она сама не прильнула к нему, делясь с ним охватившим ее самозабвенным восторгом.
Они двигались в унисон, постепенно ускоряясь, и Грир подавалась вперед, чтобы он проникал глубже, не уступая его страсти, уверенная в том, что он испытывает наслаждение ничуть не меньшее, чем она. И когда они оба достигли оргазма, у нее из груди вырвалось сдавленное рыдание, смешавшееся с хриплым стоном Эндрю. Она открыла глаза и посмотрела на него, словно пытаясь смирить безудержный взрыв, который, казалось, грозил разметать ее на мелкие частички. Глаза Эндрю были закрыты, губы застыли в блаженной полуулыбке, какая бывает только у влюбленного. «Я люблю тебя», — говорило ему ее сердце, но Грир не произнесла вслух этих слов. Она скажет их потом.
Эндрю замер над ее телом, удерживая вес своего торса на вытянутых руках на уровне ее головы. Грир различала пульсацию у него на шее, быстрое биение его сердца.
— Обними меня, пожалуйста, — приглушенно сказала она. — Почувствуй, что я нужна тебе. Давай останемся вместе навсегда.
Их влажные ноги так и остались сплетенными, когда он соскользнул с нее и лег рядом, прижимая ее к груди.
— Ты всегда будешь нужна мне, — проговорил Эндрю. — Я люблю тебя. О, как же я тебя люблю.
Он с шумным вздохом поднялся на один локоть и посмотрел на Грир, потеребил ее волосы, накрутил одну прядь на пальцы.
— А представляешь, если вот прямо сейчас ты забеременеешь? — мечтательно спросил Эндрю.
— Что? — Грир оторопела и только огромным усилием заставила себя сосредоточиться. Не может быть, чтобы он предположил, будто она может забеременеть.
Улыбнувшись, Эндрю зарылся носом в ее шею.
— Считается, что такое случается только в кино. Но на самом деле зачатие может произойти и во время первой ночи любви. Мы ведь можем на это надеяться, правда? — ласково поинтересовался Эндрю.
Грир крепко обхватила его руками. Он не предохранялся и не спрашивал ее ни о чем таком. Ей пришло в голову, что раз он врач, то мог бы как раз и подумать об этом.
— Ты что-то неразговорчива, милая, — сказал он, лаская ее шею. — Я думал, тебе эта мысль придется так же по душе, как и мне. Время пришло, любовь моя. Я видел, как ты смотришь на детей. Тебе нужен другой малыш.
