Все орут — девки, парни… Кому-то страшно, кто-то, наоборот, озверел, ждет уже, когда месилово начнется. На это и было рассчитано, только получилось еще покруче. Мы уже ничего не контролировали, все шло само по себе. Я там, честно сказать, приссал маленько.
Наши все уже из толпы выбрались, Рамиз с пацанами по одной стене, мы тоже на открытое место пробились. Видим: если сейчас мы на них пойдем, за нами весь зал пойдет, если струсим, замрем — они тоже замрут. По крайней мере, так казалось.
Эти, из Кэннинг-Тауна, никого в толпе не искали: ни меня, ни Джимми Фоли. Они решили так: раз мы себя крутыми считаем, нужно нас учить. Все. Поэтому мочи всех подряд. Кто выступает — стреляй. Никто не выступает — так просто стреляй. Зачистка, короче говоря.
Только вот ошибочка вышла.
Зал был битком, раза в два больше, чем по безопасности можно. От страха у всех матка до кадыка, а бежать-то некуда. Один выход — мочить отморозков. На них так навалились — они обрезы поднять не успели.
У них и кроме обрезов всего было полно, но тут уже и мы не дураки. И, потом, у нас-то семьсот человек, хоть и переоравших, и они нам всем активно не нравятся. Так что, когда с обрезами разобрались, дальше уже без проблем.
Раз, два и пошло месилово.
Рамиз вообще без башни, прет как танк на того, кто ближе. Тут же мужика вырубил, а сверху еще Афтаб с Афзалом прошлись. Все, доктор сказал: «в морг». Джавед другому нунчаками плечо разнес так, что рука плетью повисла. Третий поднял обрез, стрельнул по Джаведу, промазал, попал девчонке в руку. Девчонка в обморок, все в крик.
Элвис вообще с мачете пришел. Мужик пушку поднял, он ему по руке и рубанул. Отстрелялся мужик. Воет, морда в крови. Уполз куда-то.
Потом уже совсем куча мала началась. Все потные. Ножи пошли в ход. Семьсот человек, давка, народ друг друга молотит почем зря. Как увидел лицо незнакомое — мочи. Эти быки так и не поняли: кто там мы, кто не мы — их все били.
Со мной рядом Дин Лонгмор махался: он всегда с собой носил резец, как у скульптора. Вот он ему сейчас и пригодился. Раз — и чуваку какому-то морду раскроил, а я еще розочкой по челюсти добавил. Тот на меня — повалил. Думаю: конец. Нет. Кто-то его за шкирку поднял и так в живот сунул, что у него все, что внутри, наружу полезло. Смотрю: Ронни Гуд.
— Ронни, блин!
— Ники, дебил, ты что затеял, а? Я помочь пришел: думаю, парень с крутыми связался — надо выручать.
Он одной рукой меня поднял, другой еще раз тому чуваку врезал.
Смотрю, и Шерри с ним. Шерри, который тогда с Винни был, которого я искал всю дорогу.
— Шерри!
— Ники! — Улыбается.
Тут на него какой-то урод полез, с татуировкой на лице. Уже даже нож достал. Но я ему быстренько щеку порезал, тот заорал и в сторону.
Шерри такой:
— Ну ни хрена себе!
И дальше пошел махаться.
Все ведь еще орали кто во что горазд. Звук от потолка отражался, как в тоннеле, как будто нам уже не выйти. Как будто мы все умерли.
Потом смотрю — у задней стены дела не очень. Там, правда, Брендан с Марти, но они драться не умеют. Половина рамизовых пацанов тоже там, но не самых отборных.
Повезло нам: вдруг вся толпа туда ломанулась — хотели к выходу пробиться. Просто всей кодлой навалились, все планы им перепутали. Потом на секунду откатились назад, получилось пустое место. Это уже было лишнее, потому что так они уже могли из обрезов стрелять. Я стал туда продираться: хоть как-то дыру закрыть, но не успел: смотрю — чудеса!
Брайан Дир пришел.
Он, видно, через заднюю дверь вошел. Нечасто он так вот в драку ходил, обычно нанимал кого- нибудь. Тут он с пацанами по кэннингтаунским сзади и ударил. Двоим коленки прострелили — те в ауте. Осталось еще шесть, но тоже ненадолго. Брайан ведь тоже не любит, когда на его территории подъедаются. Он и огорчить может, если расклад хороший.
За Брайаном еще кое-кто подтянулся, и тут я вообще обалдел. Ну, думаю, теперь мы их точно закроем. Короче говоря, хошь — верь, хошь — нет: двое копов из лейтонского криминального отдела. Молодые парни, злые, накачанные, — оба из наркотиков. У одного фамилия Мартин, у другого Темпест. Я их в последний раз в Камден-Пэлэс видел, они какого-то лейтонского дилера по таблеткам пасли. А сегодня пришли за нас драться. Я видел: один какому-то мужику каратешным приемом по горлу съездил. Шею сломал как нечего делать.
Жаль, больше ничего не видел: меня опять повалили. Какой-то парень из наших, незнакомый, получил в зубы от ихнего, и они оба на меня упали. Я оттянул ихнему голову, а Ленни Так ему ногой в табло прислал, а потом еще по яйцам. Тот упал, и Ленни начал его серьезно обрабатывать. Тут еще несколько человек подключилось, и еще этот, который по зубам получил. Так взялись — просто мама не горюй.
Полетта оклемалась немного и пошла тому мужику мстить. У нее, между прочим, мышцы — нереальные просто. Взяла подняла столик, на котором они деньги считали, — сама от боли плачет, а тащит. Высмотрела этого мужика, который ей челюсть сломал. Он от Даррена с Кевином отбивался и еще от кого- то. Крепкий был мужик. Подошла, подняла столик повыше и дала ему по башке. Он повалился, его тут же взяли в оборот, уже ногами, и так он и остался лежать, все.
Кто-то выстрелил, народ попятился, потом опять навалились. Чем кончится — и так понятно было: семьсот на тридцать два. Даже если трудно, все равно мы бы их побили. Рамиз кому-то по башке битой дал — еще минус один. Потом Ронни Гуд кого-то вынес. Потом смотрю: Тина какому-то парню вскочила на плечи и в глаза вцепилась. Натурально хочет ему глаза выдрать. Зря она на него залезла: ее сразу видно стало. Кто-то ее заметил и подстрелил. Господи, Тину подстрелили.
С потолка гипс сыплется, стекла летают во все стороны. Вроде ни в кого не попадают, но все одно заморока. Пол весь скользкий: кровь, пот, может, моча с дерьмом тоже. Упадешь — не встанешь. Вой, жара, страх. Я видел, какому-то священнику по горлу полоснули, кровь на рубашку потекла. Тина лежит в ауте. На полу уже человек двадцать-тридцать валяются. Кто-то стонет, кто-то уже нет. Прямо поле боя.
Потом меня в третий раз повалили, прижали, дышать не могу, смотрю: он нож достает. Слава богу, Джули Сигрейв руку ему перехватила и каблуком в лицо. Вот девка: месилово идет, а она на каблуках до сих пор! Откатился в сторону, думаю: бог спас. Я Джули теперь по гроб жизни обязан.
Ковыляю по стеночке, вдруг споткнулся обо что-то. Смотрю: чья-то голова. В смысле одна голова, без тела.
Ползу дальше, задыхаюсь, не надышусь никак и — плачу. Плачу, блин. Сил нет уже, ничего не могу, и страшно. Страшно. Не могу больше, хочу домой. Уже себя не контролирую. И голова эта перед глазами.
А потом я его увидел.
Он только что вошел, весь из себя крутой, бог типа. Посмотреть пришел, убедиться, что быки все, как надо, сделали. Не думал, что так-то выйдет.
Значит, это он там главный был. Он тех троих привел. Сказал, где осесть, на кого нажать. Как толкать, кому толкать — все. И героин его. И деньги к нему шли.
Он мне и за Винни ответит, даже если не сам убивал.
Рой Флауэрдью.
Я бегом к нему.
— Ники!
Он руку во внутренний карман сунул.
Может, хотел достать ствол. Может, мобильник, может, за блокнотом полез, записать чего-то. Плевать. Я его ножом ударил.
