гадить начнешь — через год выйдешь, как нефиг делать.
— Сам-то давно?
— Шесть лет. Выхожу через две недели.
— За что?
— Человека убил.
— Нормально.
Этого вообще ничем не пробьешь.
— Ладно, Нельсон ты наш Мандела, зачем я тебе в Африке-то нужен?
— Переводчиком будешь.
— Переводчиком? Нет, ты уж извини, я что-то как-то зулусский в школе не учил. Способностей не было.
Он на меня так посмотрел — я думал, еще дня на три замолчит.
— В Африке по-французски говорят.
— Да ладно! Что это за страна такая, где по-французски говорят?
— Сенегал, — и даже глаза закрыл: типа это святое.
— Что еще за Сенегал? Баба твоя, что ли?
Он глаза открыл, ноги с кровати спустил — прямо расходился парень.
— Се-не-гал! Ты издеваешься, что ли?
— Нет.
Он тогда целую речь произнес.
— В Африке основной язык — французский, по-английски говорят только в нескольких отсталых районах. У меня там корни. Ты мне будешь переводить, пока мы не выучим настоящие африканские языки.
— И сколько на это все времени уйдет? У меня, вообще, дел-то много, народ со мной работать любит. Да, и как тебя звать-то, кстати?
— Слип. Два, может, три.
— Что «Слип»? Какие два-три?
— Звать меня Слип. Два-три года это все займет. Я хочу своих предков найти.
— Слип — это что, французское имя?
— Какое французское? У меня отец с Ямайки, а мать из Гваделупы. Она до трех лет по-французски говорила, а потом все забыла. Она мне рассказывала, что у нее то бабка, не то прабабка была из Сенегала. Рабыня, наверное. Я хочу это все выяснить. Параллельно буду дела делать и предков искать.
— Дела, говоришь? А как у них там в Сенегале воруют? Так же, как здесь?
— Иди на хрен! Если ты там у брата моего украдешь, я тебе шланг отрежу!
— А как там жить, если не воровать?
— Компакты продавать будем! Знаешь, что там пока с компактами дефицит? И с компьютерами тоже. И одежды нормальной нет, как у нас в магазинах.
— Про магазины мне не надо рассказывать. Я по магазинам спец. Только думаешь, будут у тебя все это брать: диски, компы? Кому они там нужны в Африке?
— Так надо спрос создать! Ты что, Маркса не читал? Капитализм на том и стоит, что спрос создается и все своих братьев обдирают. Мне самому погано таким заниматься, но надо как-то предков-то найти. Запомни: производство основано не на удовлетворении потребностей, а на получении выгоды, и рабочие не могут использовать плоды своего труда. А мы с тобой используем!
Мне такой расклад понравился, только была одна загвоздка.
— Слушай, Слип.
— Да?
— А ты за что сидишь?
Он буркнул:
— За ввоз.
— А как погорел?
— Как-как! Поехал на Ямайку, купил лицензию на вывоз кокосов. В кокосы набил травы. Потом один гад настучал, меня в Хитроу и прижали.
— И что, получил на орехи?
— Не смешно. Я тогда в первый раз на отцову родину ездил. Блин, вот на Ямайке круто!
Ну вот, я уж было губу раскатал, уже, можно сказать, сделки проворачивал на Тихом океане, а тут вдруг выясняется, что он на кокосах погорел.
— Ничего, — говорю, — лицензия нам еще пригодится. Можно будет диски в кокосах провозить. Для начала.
— Слушай, достал уже шутить!
— А дюны большие там есть?
— Хрен их знает…
— Лучшее, что я вообще в жизни видел, — дюна во Франции. Огромная. Они в Африке тоже должны быть, между прочим. А с этим делом там как?
— Все замужем.
— Плохо.
— Так ты едешь или нет?
— Еду. Будем твою бабку искать. Опять же позагораю, девчонку закадрю — должны же там быть какие-нибудь незамужние.
Мечты, мечты…
Глава десятая
Сплю, вдруг слышу: пейджер.
Это, наверное, мать. Ни у кого больше моего номера нет — это раз, и два — наши в десять утра еще все спят.
Читаю сообщение:
«Позвони матери, паршивец несчастный!»
Я не хотел, чтобы она мне на сотовый звонила: так без денег останешься. Поэтому я ей сотовый номер не давал, она мне все на пейджер сбрасывала.
Встал, сонный еще, нашел телефон, позвонил. Слышу, там трубку взяли.
Я так вежливо:
— Здравствуйте, это из «Уолтемстоу Гардиан». Мы проводим опрос, хотели бы узнать ваше мнение насчет будущих выборов в Комитет и насчет собачьих бегов: не знаете, на кого лучше поставить?
— Иди ты с глупостями! Тебе сегодня отмечаться как условно освобожденному. Забыл?
— Блин.
— Не ругайся. Давай иди. Я тут письмо от них нашла.
— В ящиках у меня рылась?
— Не твое дело, где я рылась, собирайся и иди.
— Подумаешь, к Энди не зашел. Не сердись, завтра отмечусь.
Хотя с Энди тоже наглеть не стоило. Я позвонил Рози (это его секретарша).
— Рози, привет! Ники. Когда там у меня с Энди назначено?
— Двадцать минут назад. Он как раз только что вышел, ругался, как не знаю кто.
— Пусть никуда не уходит, я сейчас буду. Скажи ему, что я собирался, просто я тут траванулся малость.
— Только ты уж ничего не угоняй, а поезжай на автобусе, ладно? Лучше еще немного опоздаешь.
