и не поехать?». Самми не слышала больше знакомых слов: «Ах, я не могу сейчас отрываться от своей книги!»
Такого Самми никогда и предполагать не могла. Надо было что-то делать, чтобы вывести девочку из этой апатии. Но единственное, что приходило ей в голову, без сомнения заставило бы Миранду возненавидеть ее, если бы она об этом узнала.
— Пусть лучше возненавидит меня, чем смотреть, как она бродит тут полумертвая.
Она всегда делала то, что было лучше для ее девочки, независимо от того, нравилось это тогда Миранде или нет. Но теперь дело все же обстояло несколько иначе, чем когда она заставляла ее глотать слабительное, если та съедала что-то неподходящее.
И все же она больше ничего придумать не могла. А у мисс Сампсон самым подходящим временем для выполнения ее планов всегда был настоящий момент. Была только одна трудность, но она вскоре сообразила, как ее преодолеть. Миссис Хэмпхилл поможет ей и ничего не скажет об этом детям. Они не должны ничего знать, пока ее план не удастся.
Если он удастся.
Глава двадцатая
Когда Джонатан заглянул к Оуэнсам узнать, что скажет Миранда на его предложение, и обнаружил, что она внезапно уехала в деревню, не потрудившись как-то известить его об этом, он выразился так, что Джайлс поглядел на него с благоговейным трепетом, соображая, сумеет ли он запомнить такие слова, в то время как женская часть обитателей дома заткнула руками уши и строго попросила его следить за своим поведением.
— Вот что, капитан Мюррей, — обратилась к нему миссис Хэмпхилл, убрав руки от ушей и уперевшись ими в бока, — я полагаю, что вам лучше всего прекратить посещения этого дома до тех пор, пока вы не вспомните, как подобает вести себя джентльмену. Я не желаю, чтобы дети слушали такое сквернословие.
— Миссис Хэмпхилл совершенно права, Джон, — сказала ему Люси голосом, столь похожим на миссис Хэмпхилл, что Джонатан почти наяву увидел, как из Люси через тридцать лет получится еще одна миссис Хэмпхилл. — Вам вовсе не обязательно злиться на всех нас из-за того только, что Миранда заболела. Да и на нее тоже, потому что она в этом не виновата. Я думаю, вам лучше уйти.
— Благодарю вас, вас всех. Я непременно так и сделаю, — отбрил он и зашагал прочь, оставив их глядеть ему вслед и удивляться, с чего это их старинный друг ведет себя так буйно.
Заболела она, как же, сказал он про себя, добавив еще несколько выражений, которых не одобрили бы леди. Ее «болезнь» означала, что эта красотка или испугалась его предложения — хотя он не видел, с чего бы это ей пугаться такого разумного предложения, включая его требование не встречаться с другими мужчинами, — или она решила, что своим внезапным отъездом вынудит его проявить большую щедрость.
В любом случае, это к лучшему, что она уехала. Он в ней вовсе не нуждается. Что с того, что их сегодняшняя прогулка не состоится? Он может поехать, когда и куда ему заблагорассудится. А если ему понадобится спутница, вокруг полно более сговорчивых. Он ведь с самого начала только и добивался, чтобы избавиться от Миранды, разве не так? И преуспел в этом. Можно поздравить себя с успехом своей стратегии.
Сказать-то так было легко, но он обнаружил, что не может выбросить ее из головы только потому, что ему этого хочется. Он вспомнил, как она красива, особенно в том голубом платье, которое надевала к Олмаку, с локонами, уложенными в высокую прическу, хотя знал, что для него она будет красива и в лохмотьях. Ее слова в тот вечер — о том, что она склонна подумывать о браке, но что ее муж должен позволить ей продолжать ее «работу», — насмешливо звучали у него в ушах.
Нет, не могла же эта потаскушка ожидать предложения о замужестве от него. Уж настолько-то она его, конечно, знала. Во всяком случае, должна была знать, ибо он с самого начала ясно дал ей понять, что ему известна вся правда о ней. Разве он не пообещал ей куда больше, чем она могла надеяться получить от какого-нибудь случайно встреченного типа? А она дала ему от ворот поворот. Он мог обзывать себя каким угодно идиотом, что он и делал, но, как бы она ни обошлась с его предложением, он по-прежнему хотел ее. Скажи ему об этом кто-нибудь другой, он бы лишь презрительно рассмеялся, но себе он признался, что влюбился в нее.
Ну и что с того? Джентльмены не женятся на штучках с Хеймаркет. Правда, младшая сестрица Гарриет Уилсон подцепила себе лорда, но это исключение из правила. Неужели Миранда могла подумать, что, зная ее так, как он, можно хотеть жениться на ней?
Он никогда не собирался делать ничего подобного, ему и в голову не могла прийти такая дикая мысль. И не только ради собственного спокойствия, следовало также учитывать его положение в армии, если ему позволят туда вернуться. Начальство могло примириться с тем, что он завел себе подружку, потому что это было обычным делом среди его сослуживцев, но если б он вздумал на ней жениться, то лишился бы всех шансов на дальнейшее продвижение по службе. Его командиры не позволили бы своим женам общаться с подобной особой. Даже его приятели-офицеры шарахнулись бы от него, словно такое неблаговидное поведение могло оказаться заразным.
— Нет, Джонатан, дружище, надо сознаться, что если эта дурочка сбежала, то оно и к лучшему во всех отношениях. А то бы ты свалял еще большего дурака, чем сейчас.
И все же он не мог отделаться от мыслей о ней. День, когда он планировал пойти узнать, не сочтут ли его годным к службе, прошел, а он об этом и не вспомнил. Он мог вспоминать только о том, как почувствовал губы Миранды на своих губах, — можно было подумать, что ее раньше никто еще не целовал, — и о ее податливости, когда он ее обнимал. Он даже мог улыбнуться, вспомнив, как она заснула посреди поцелуя. Но тут приходило воспоминание о человеке, высовывающемся из окошка кареты, чтобы отдать ей плату, и он чувствовал, что у него сжимаются кулаки, словно ему хотелось обрушить их на этого типа.
Как-то днем, вернувшись из салона Джексона, где он в течение неудачного часа разгромил нескольких противников, пока сам владелец салона не прекратил эти бои, сказав ему, что он сегодня настроен слишком агрессивно, Джонатан обнаружил, что его поджидает мальчик с письмом от миссис Хэмпхилл.
Что случилось? Кто-то из детей поранился или заболел? Не нужна ли им какая-нибудь помощь? Они всегда гордились тем, что со всем справляются сами, и никогда еще не просили помощи. Он бросил парнишке монету, разорвал конверт и обнаружил, что письмо внутри написано не рукой экономки.
Но почему миссис Хэмпхилл пересылает ему послание, пришедшее от кого-то еще? Он заглянул в конец письма и увидел, что оно подписано
Он пошарил в памяти, но не смог припомнить никого по имени Аврора среди своих побед. Если одна из них прознала о его связях с семьей Оуэнсов и решила воспользоваться этим, чтобы добраться до него, добропорядочная миссис Хэмпхилл, уж конечно, никогда бы не стала пересылать ему послание, пришедшее из подобного источника. Прежде всего, она и получать бы не стала такое письмо, не желая замарать свои руки. Но вот фамилия Сампсон казалась ему знакомой, и он наконец вспомнил, что так звали «Самми» Миранды. Но они едва обменялись с ней несколькими словами за все время ее пребывания в Лондоне! О чем бы она стала ему писать?
— Самый лучший способ узнать это, идиот, — прочесть письмо, — сказал он себе под нос и вернулся к началу письма:
«Капитан Мюррей!
Если то, что сказала мне Миранда о вашей последней встрече, — правда, то, я знаю, мне не следовало бы вам писать; не следовало бы считать вас достойным хоть одного слова; но я все же надеюсь, что она неверно истолковала ваши слова и что вы не имели намерения оскорбить ее».
Оскорбить? Что она сказала о нем своей подруге? С каких это пор откровенное предложение взять на
