— Она что, похожа на похищенную?
— Ты еще скажи, что это не ее фотография в газете была!
— Ее.
Тетя Аннет увидела на лице у племянника такое же выражение, какое бывало когда-то в детстве, когда он знал, что сейчас его будут ругать, но упрямо продолжал считать себя правым.
— Так что, выходит, ее никто не похищал?
Он помотал головой.
— Она просто ушла от мужа.
— Ты еще скажи, что к тебе!..
Тед пожал плечами, что означало «Понимай, как хочешь», а вслух сказал:
— Она попросила меня помочь. Ну там — с адвокатом и прочее.
— И она не ненормальная?
— Не больше, чем ты и я.
— Ну, про тебя я и говорить не стану! Ее же ищут!
Тед понял, что буря прошла, и теперь тете просто жутко интересно. Он снова пожал плечами.
— Ну ладно, пройди за стойку — некогда мне с тобой разговаривать, краску смывать пора, — примирительно бросила тетя. Все-таки не удержалась, спросила: — А ты ее давно знаешь?
— Четыре года, — сообщил Тед и ухмыльнулся при виде ее удивленного лица.
Рене уже устала ждать, когда тетя Аннет наконец появилась — вместе с очередным указанием:
— Пошли в ванну, смывать пора!
Парикмахерской раковины с вырезом для шеи не было. Рене пришлось наклониться над ванной и безропотно терпеть, пока ее поливали горячей водой из душа.
И снова кресло. Тетя Аннет ходила вокруг, держа в левой руке фен, а правой попеременно хватаясь то за расческу, то за ножницы. Голове было непривычно легко и холодно — Рене казалось, что волос уже совсем не осталось, но зачем тогда расческа?!
— Все, можешь одеваться! Руками не хватай! — так тетя Аннет отреагировала на попытку Рене, если уж нет зеркала, хотя бы пощупать, что творится у нее на голове. — Помаду к этому нужно коричневую с перламутром — самый блеск будет! Пошли в гостиную! Руки от головы убери — сначала пусть Теди посмотрит, а потом я тебе уже зеркало дам!
Когда тетя снова спустилась вниз, на губах ее играла самодовольная улыбочка.
— Иди посмотри, какой супер получился! Обалдеешь!
Она верно подобрала слово — поднявшись наверх, Тед понял, что на сей раз тетя превзошла самое себя. Заказ был выполнен точно, он и сам с трудом узнал Рене в таком виде.
Вместо темных локонов на голове красовались коротенькие прядки, похожие на перышки воробья. Фигурно вырезанная челочка в точности повторяла линию бровей. И все это — цвета седины...
Ничем не прикрытые, чуть оттопыренные ушки трогательно и беззащитно высовывались наружу, шейка выглядел а совсем тонкой и торчала из ворота свитера, как стебелек цветка. В таком виде Рене должна была выглядеть как исхудавший подросток — но любой, взглянув на нее, понял бы, что это женщина.
Седые прядки служили лишь обрамлением для лица —легко очерченного, словно его только что придумали и нарисовали акварелью. Придумали — потому что таких лиц в природе не бывает. Когда-то, в мультфильме, Тед видел похожую девушку — инопланетянку, случайно попавшую на Землю. Заостренный подбородок, нежные щеки, уже не выглядевшие запавшими, и глаза, огромные и яркие под темными дужками бровей. Они казались еще больше из-за того, что были широко открыты — и насмерть перепуганы.
И в этот миг Тед понял, что пропал. Можно было смеяться, иронизировать, напоминать самому себе, что она не в его вкусе — и таким образом держать себя в руках, пока рядом была тощенькая девчонка в золоченых тапках. Но против этого инопланетного чуда он был совершенно беззащитен —одним своим испуганным взглядом она разрушила все тщательно выстроенные им баррикады.
Он подошел к ней и медленно протянул руку, дотронувшись до виска, пробежал пальцами по щеке, обвел линию бровей... Неуверенно улыбнулся, не зная, что сказать — какие тут могли быть слова? — и все же сказал:
— Рене, ты просто чудо!
Она улыбнулась — так же неуверенно, но испуга в глазах стало поменьше.
Руки сами полезли трогать все остальное: скользить по ушкам, по шее, поглаживать серебристые прядки, делавшие лицо еще нежнее.
Сзади обнаружилось еще одно маленькое чудо: на затылке вместо прядок был коротенький ежик, бархатистый и колкий — лишь внизу, на шее, осталась мягонькая шелковая бахромка.
Всей ладонью он поерошил этот ежик. Рене зажмурилась —наверное, ей стало щекотно. Рука тут же начала подтягивать ее ближе и разворачивать поудобнее...
К сожалению, поцелуя не получилось. Услышав легкий шорох, Тед опомнился — тетя стояла сзади, с интересом наблюдая за происходящим. Он обернулся и сказал:
— Тетя, ты тоже чудо!
Она расплылась в довольной улыбке, но, кажется, была слегка разочарована. Еще бы, спектакль прервался на самом интересном месте!
Рене открыла глаза и вопросительно уставилась на него.
— Зажмурься снова! — приказал он. — Сейчас я тебя подведу к зеркалу — тогда посмотришь!
Обняв за плечи, подвел ее к трюмо.
— Теперь смотри!
В первый момент Рене показалось, что сзади стоит какая-то другая девушка — и именно эта девушка отражается в зеркале. Это — она? Неуверенно подняла руку — отражение сделало то же самое. Это — она...
Но эту девушку никто, и в первую очередь сама Рене, не смог бы назвать «никакой»! Так вот что означал странный взгляд Теда — она действительно хорошенькая... То есть эта девушка, не она. Но ведь она и есть эта девушка?!
Мысли путались, ощущения были непривычными — и жар внутри, и мурашки, проносящиеся по коже, и то, как легко было голове без привычных локонов. А может, вся она уже становилась этой другой девушкой — свободной и легкой?
Очевидно, вид у нее был несколько обалдевший, потому что Тед рассмеялся — не обидно, а по- хорошему, так, что Рене тоже захотелось смеяться, а по спине почему-то снова побежали мурашки.
Только тут она поняла, что тети Аннет уже нет в комнате. Наверное, нужно было что-то сказать ей, поблагодарить — но что? Такого с ней еще никто не делал...
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Стоило спуститься вниз, как тетя Аннет сама нетерпеливо подскочила к ним.
— Ну что? Нравится?
— Да... Это просто...
— То-то же! Я же говорю, я лучше всех! — и, уже к Теду: — За угловой столик садитесь, справа.
Народу в зале стало больше, на пустом пятачке появились танцующие пары.
Голоса, запахи, легкий звон посуды, рука Теда, лежащая на ее локте... все вокруг казалось Рене другим, изменившимся, как и она сама. И немного нереальным, будто во сне.
— Посиди, я сейчас принесу еду, — Тед подтолкнул ее к столику.
Вернулся к стойке, заговорил с тетей Аннет; со смехом помахал кому-то рукой... он казался здесь своим, очень подходящим к этому месту. Впрочем, пожалуй, он подходил к любому месту.
Еще когда-то, давным-давно, Рене поразило это ощущение: и в парке, и потом в ее комнате он не чувствовал ни малейшей неловкости. Она тогда страшно стеснялась и непривычной ситуации, и своего подбитого глаза, и вообще — всего, чему он стал свидетелем. А Тед... он вел себя естественно, не казался
