испытания. Так же, как и вина Эридани.
– И ты позволил… допустил…
– Да. Тогда я считал это правильным. Анаксия переживает не лучшие времена, Эрнани Ракан, а те, кто оказался на вершине власти, должны думать сначала о своем долге, а потом о своей совести. Эридани обещал стать хорошим анаксом и стал бы им, если бы больше думал об Абвениях. Не смотри на меня так, мастер Коро. Я, как и мои помощники, должен произносить красивые слова, и мы их произносим, но сейчас я говорю о законах, преступать которые опасно. Мой анакс, ты знаешь, что Эридани погубил младшего брата, но ты вряд ли догадался, что смерть Анэсти тоже на его совести. Он хотел власти и был уверен, что станет лучшим анаксом из всей семьи.
– Значит, – Диамни забыл о том, что он всего лишь простолюдин, – дело не в Беатрисе?
– Нет, прелюбодейка была орудием. Она и впрямь любила анакса превыше долга и совести, а он использовал это в своей игре, хотя тело Беатрисы и возбуждало его плоть.
– Почему ты молчал раньше? Почему говоришь об этом теперь?
– Потому что ты стал анаксом и теперь тебе выбирать между спокойной совестью и спокойствием страны. Если ты прикажешь, абвениаты объявят во всех храмах, что Ринальди Ракан погиб безвинно, сгинувший Эридани – братоубийца, клятвопреступник и блудодей, чьи преступления накликали на Гальтары гнев Абвениев, а Беатриса Борраска – его любовница и соучастница. Ты этого хочешь?
– Нет! – выкрикнул Эрнани. – Я хотел очистить имя брата.
– Это возможно, лишь сказав правду об Эридани и Беатрисе. Ты знаешь, к чему это приведет?
Эрнани не сказал ни «да», ни «нет», только смотрел на Богопомнящего.
– Это приведет к тому, что Беатрису разорвут на куски матери и жены погибших. Если ее не спасет муж, которому сначала нужно пережить это известие. Он переживет его?
Эрнани медленно покачал головой.
– Значит, ты потеряешь полководца, на чьем мече держится Золотая Анаксия. Даже если Лорио не умрет, он сломается. Ты не сумеешь призвать Силу, ты не можешь водить армии, ты не захочешь бросить воинов на взбунтовавшуюся чернь, а она взбунтуется, эсператисты же подольют масла в огонь. Вот к чему приведет справедливость по отношению к мертвому человеку.
– Почему же ты не спас его, когда еще было время?
– Я ошибся, – очень спокойно произнес Богопомнящий. – Я считал Ринальди слишком непредсказуемым и опасным. Он был единственным из братьев, который играл Силой Раканов, ничего о ней не зная и даже не догадываясь, что делает. Но анакс знал, на что способен его брат. Каждый судит по себе. Эридани подстроил смерть Анэсти и ожидал того же от Ринальди. Поверить, что кому-то не нужна власть, анакс не мог.
– И все равно ты не сказал, почему ты его не спас.
– Потому что Ринальди был прекрасным человеком, но никаким анаксом! Я полагал, Эридани может спасти державу, в том числе и своей подлостью, а честность Ринальди ее погубит наверняка. Я уже признал, что ошибался. Сейчас надо думать о том, что будет, а не искать виноватых.
– Я не ищу виновных, я хочу защитить невиновного.
– Невиновного? Что ты знаешь о Силе Раканов? – Вопрос прозвучал властно и неожиданно.
– Мало, – покачал головой Эрнани. – Эридани ничего не успел мне сказать.
– Не успел? Скорее не захотел. Он считал, что пока наследник не обрел знание, он безопасен. Это тоже было ошибкой. Изначальных Тварей разбудило проклятие Ринальди. Будь бедняга виновен, ничего бы не произошло, но он был прав перед Абвениями, и те ответили. Гибель Гальтар могла остановить лишь кровь истинного виновника. Так и вышло. Лабиринт вернул Раканам меч – значит, грех искуплен. Нужно жить дальше. Если бы Ринальди выжил, я бы первый настаивал на правде, но он погиб. Остался ты и Лорио. Ты хочешь погубить и его?
Абвениарх был прав, и как же отвратительна была его правда. Эрнани поднял измученный взгляд.
– Диамни, Рино назвал тебя братом. Что скажешь ты?
Что он может сказать?! Будь проклята власть, выбор, необходимость решать!.. Спасая жизнь Ринальди, он готов был пойти на казнь, он мог ненароком коснуться зачарованной решетки и стать живой статуей, но он не колебался, а сейчас не знает, что говорить. Справедливость по отношению к одному, к тому, кого ты любишь, и беда для многих тысяч. Вот они, «Уходящие» мастера Сольеги…
– Если бы Ринальди был жив, он отдал бы свою честь за жизнь Гальтар и анаксии. Мы должны скрыть правду, хотя бы на время…
– На время, – подался вперед Эрнани, лицо его просветлело, – вот именно! На время, пока все образуется…
– Вряд ли такое время настанет. – Абвениарх был беспощаден. – Но теперь и впрямь пора похоронить своих мертвых и идти вперед. Ты принадлежишь не себе, а анаксии.
– Что я должен делать? – Голос Эрнани звучал безжизненно и устало.
– Сейчас тебе следует отдохнуть, – твердо сказал Богопомнящий, – анакс должен заботиться о своем теле.
– Я отдохну, – все так же безжизненно и ровно пообещал Эрнани.
Абвениарх поднялся и вышел. Стук двери, голоса стражников, шелест листьев за окном…
– Ринальди снова убили. – Эрнани проковылял к окну и захлопнул створки. – Предали и убили. На этот раз мы с тобой. Его братья!
– Мой анакс… Эрнани… Не говори сейчас ничего. Завтра Лэнтиро Сольега покажет тебе «Уходящих»… Не скажу, что тебе станет легче, но ты поймешь, что иначе нельзя…
