Талигоец повертел головой в поисках одежды, вспомнил, что притащил из дворца какую-то гадость, и камзол и панталоны пришлось выкинуть. Толмач советовал одеться так, чтоб смена костюма не бросалась в глаза. Внизу слуги, много слуг, среди них наверняка есть шпион и даже не один, мерзость какая! Голова болела, хотя вчера он и не думал пить. Не беда, выпьет сегодня, прямо сейчас. Кагетские вина, хоть и уступают кэналлийским, очень неплохи. Иноходец вытащил из агарисского сундука пахнущую лавандой одежду, надел, посадил на плечо Клемента и вышел из спальни.
Предчувствия его не обманули – слуг и еды было даже больше, чем он опасался. В довершение всего у стола сидел худой как жердь кагет в фиолетовой, отделанной голубым одежде и с жесткими, навощенными по здешнему обычаю, усами. Если Клемента одеть в лиловый бархат, будет не хуже.
– Я привэтствую посла благароднога Альдо Ракана, – прогудел кагет с заметным акцентом, – я счастлив пригласить его в Сагранну. Мое имя чисто, как мая сабля. Я казарон Рубаз-ло-Рединур из рода Вабимкатай.
– Я приветствую благородного казарона, – повторить первый раз услышанное имечко Робер не рискнул, – и я счастлив, что наши кони пойдут рядом.
Счастлив он, как же! Свалившийся на голову придурок неплохо знает талиг, значит, говорить с Каллиолем станет трудно. Правда, нос у этого красавца в тон одежде. Пьяница? Сейчас и проверим. Как хозяин, он должен пригласить фиолетового за стол. С другой стороны, сам он – гость казара, так что приглашать должны его. И вообще где Каллиоль? Клемента подобные вопросы не занимали – увидев ломящийся от снеди стол, Его Крысейшество покинул Робера и устремился к блюду с плоскими сладкими хлебцами.
– Какой звэр, – расплылся в улыбке фиолетовый, – мы будем друзьямы!
Клементу было не до дружбы, он хотел кушать и кушал, но опасным ему новый человек не показался. И то хорошо! Эпинэ оглянулся на толпящихся слуг и повернулся к казарону.
– Благородный друг, давайте присоединимся к моему питомцу.
Вышло не совсем по-посольски, но кагет с готовностью взялся за дело. Правда, к вящему удивлению Робера, потянулся не к вину, а к каким-то ядовито-зеленым штукам.
– Выпьете?
– Нэ пью вина, – отрезал лиловый нос, – вино дэлает мужчину глупцом, а жэнщину – шлюхой.
– Вы хорошо знаете талиг.
– Хорошо. Я жил в Олларии. Хароший город, красивые жэнщины, – кагет отправил в пасть сразу несколько кусков. Клемент за столом, вернее, на столе, вел себя намного деликатнее. Крыс ловко подхватывал хлебец, отбегал на безопасное, с его точки зрения, расстояние, присаживался на задние лапы и, держа добычу передними, быстро и аккуратно сгрызал ее до основания и только после этого бежал за следующим куском. Казарон же набивал рот так, что не мог произнести ни слова. Выждав, пока сотрапезник покончит с очередной порцией, Эпинэ, как мог вежливо, произнес:
– К сожалению, я не расслышал имени своего нового друга, а мой переводчик отлучился.
– Ваш пэрэводчик был гоган? Так? – Кагет кивнул слуге, и тот навалил на огромную тарель мясных катышей и полил чем-то белым.
– Да.
– Он утонул.
– Как утонул?!
– В рэке. Упал и, – казарон, чтобы развести руками, даже отложил ложку, – и утонул. Глупо…
Каллиоль мертв. Случайность? Или его столкнули. Кто? Свои, потому что он слишком сошелся с чужаком, или кагеты? А может, люди Дорака? Глупо думать, что тут их нет, но чем им помешал толмач? Если б его похитили, еще можно было б понять, но убийство!
– Ты нэ волнуйся, – расплылся в улыбке Лиловый Нос. На его усах белели капли соуса, – рыжий тэбэ болше нэ нужен. Я так и так должэн вести тебя в Сагранну. Бириссцы гоганов к сэбэ не пускают. Они гордые. Мы покажэм тэбэ такую охоту…
Зачем ему охота? Зачем вообще это все? Что случилось с Каллиолем? И ведь не пойдешь и не спросишь. Он даже проститься с покойным не может, потому что для посла толмач – предмет обихода. Если начать волноваться, кагеты насторожатся. А может, сказать, что у него что-то пропало? Нет, так еще хуже. Пойдут расспросы, а он врать не горазд.
Каллиоля убили – в этом Иноходец не сомневался, убили тогда, когда Эпинэ дрых, и ему даже кошмар не приснился. И еще говорят, что бывают какие-то предчувствия, видения. Глупости все это!
Клемент нажрался по самое не могу, отполз от все еще внушительной горки хлебцев, враскорячку добрался до хозяина и взгромоздился тому на плечо. Кагет все еще ел, а вот Роберу расхотелось. Выпить, что ли, за помин души новопреставленного, хотя Леворукий знает этих гоганов, как у них там положено.
– Ты ешь, – с заботливостью оставшейся в Агарисе Матильды провозгласил казарон, – нам далэко ехать. Ты про Сагранну знаешь?
– Мало.
Он и впрямь знал мало, к тому же ему не хотелось говорить. Пусть этот Как-его-там болтает, а он будет слушать и запоминать, потому что думать сейчас выше его сил.
– Ми поедем в Барсовы Врата, – возвестил, облизывая пальцы, казарон, – это лучшая крэпость со стороны Талига.
– Я рад, сударь, что увижу Барсово ущелье.
– Это красыво, – разулыбался кагет, – так красыво! Справа – горы, слэва – горы, посэредине дорога. Хорошая, торговая, четыре повозки в ряд пройдут. Только пройдут, если мы захотим.
Да уж… Стена с воротами, на стене пушки, гайифские, разумеется. Любопытно, чем это Адгемар угодил
