– Может, вас пощекотать?
– Мы можем!
– Меее!! Бее!!!
– У-тю-тю…
– Цута ута Бацута!!![154]
– Подайте нам вашего Лиса, мы его…
– Скажем так, побреем!
– И казаронов ваших заодно! Ну зачем вам их столько?
– На племя!
– Сказал тоже! Кагеткам лучше с козлами, чем с кагетами!
– Угу, но с кобылой лучше, чем с кагеткой!
– Ваши цацки нашим коням больше к лицу, чем вашим бабам!
– Бееееее!! Меееееее!!! Бацута!!!!
– БЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ!!!!
Долго так продолжаться не могло. Будущий казар должен карать оскорбителей, но талигойская пехота! Как быть с ней и с приказом? Решение созрело мгновенно – Туххуп-ло-Марапон недаром был отменным стратегом. Полководец грозно взревел:
– По коням!
Дружинники, и так побросавшие недоеденный завтрак, кинулись к лошадям. Люди рвались изо всех сил, а чужаки продолжали носиться взад и вперед, звеня краденым золотом. Богатая добыча при всей своей мерзости, и не столь уж и многочисленная. Жаль… На всех не хватит!
Командующий правым крылом повернулся к стоящим рядом:
– Мы должны покарать святотатцев, нацепивших на своих кляч святые Знаки, но мы должны думать о многом. А посему повелеваю.
Я и моя дружина отомстим оскорбителям нашей веры и наших святынь! Бушуша-ло-Марзук, Марахон- ло-Барах, Серон-ло-Гискуляр, Виссиф-ло-Лаллион, ведите своих людей на талигойскую пехоту и втопчите ее в навоз. С вами пойдут казароны Нижней и Средней Кагеты. Я, покончив со святотатцами, пройду краем рощи и ударю врагу в бок. Казароны Верхней Кагеты и люди Хараммы-ло-Мадихша остаются на месте до получения приказа. Я сказал. Вы слышали.
4
– Мой казар. – Молодой Луллак говорил с венценосным дядей почтительно, но не подобострастно, и это Роберу очень импонировало. Ему вообще нравился молодой военачальник, не то что давешний раззолоченный урод.
– Говори, сын сестры.
К счастью, Робер теперь сносно разбирал и кагет, и бири. Во всяком случае, о переводчике с лиловым носом талигоец сожалел куда меньше, чем о пропавшем Шаде. Новая лошадь, которую ему дал Мильжа, была неплоха, но Эпинэ все еще тосковал по сгинувшему у Барсовых Врат мориску. Робер надеялся, что конь жив, талигойцы не воюют с лошадьми. О том, с кем и почему они воюют, Эпинэ старался не думать.
– Я хочу пригласить нашего гостя осмотреть мое крыло. – Просьба Луллака пришлась более чем кстати. Эпинэ изнемогал от безделья и необходимости вести себя дипломатично.
– Я бы предпочел, чтоб благородный Робер остался рядом со мной, – пропел Белый Лис, и Эпинэ поздравил себя с тем, что не стал хвастаться перед казаром своими языковыми успехами.
Разговор прервал высокий бириссец, сообщивший, что на правом крыле появились вражеские всадники странного вида. Адгемар неторопливо и с достоинством прошествовал к обзорной вышке, поднялся на площадку, взял из рук слуги гайифскую зрительную трубу, какое-то время молча созерцал происходящее, а затем передал трубу Роберу.
Вид у всадников и вправду был странным. Сначала Робер решил, что за время его отсутствия талигойские конные гвардейцы сменили форму, но потом понял – и люди, и лошади обвешаны сверкавшими на солнце побрякушками. Давешний казарон на их фоне казался чуть ли не аскетом.
«Золотой эскадрон» лихо гарцевал перед самым носом кагетских дружин. Всадники ни секунды не оставались на одном месте, и Эпинэ готов был поклясться, что в ход пущены все перлы армейского остроумия.
Талигойцы казались такими доступными и уязвимыми, что Иноходец не сомневался как в том, что казароны бросятся в погоню, так и в том, что именно этого Ворон и добивается. Эпинэ не мог рассмотреть лиц всадников, но он видел коней, и этого было достаточно. Морисские полукровки!
Вот и ответ, зачем Алве понадобилось Барсово ущелье, – ему нужно было провести через горы лошадей. Кагеты полуморисков догонят, только если этого захотят их наездники, вернее, если это входит в планы Рокэ. Конечно, перевес сил у Адгемара чудовищный, но Рокэ есть Рокэ. Его много раз называли безумцем перед битвой и еще никогда – после.
Робер с каким-то горьким интересом смотрел на бывших соотечественников. Странное чувство – стоять среди чужих и ждать схватки со своими, а они – свои, от этого никуда не деться! Он не колебался, стреляя у Барсовых Врат в спину сцепившемуся с Диком Окделлом дружиннику Мильжи, хотя юноша вполне мог оказаться врагом, а «барс» был союзником. Вот и теперь Эпинэ понимал, что должен предупредить Адгемара – нельзя позволить дураку Туххупу угодить в ловушку, но отчего-то медлил, почти спокойно наблюдая, как кагетские тысячи устремляются в погоню за наглецами. Хорошо хоть не все!
Вырвавшаяся из лагеря толпа разделилась на две части. Ме?ньшая бросилась за «золотоносцами», бо?льшая понеслась наискосок, намереваясь атаковать вражескую пехоту, но затем на поле стало твориться
