Святой отец так робко сидит на плотной, тихой кобыле, словно боится причинить животному неудобство. Похоже, Его Преосвященство серьезно и долго болен, такие лица бывают у людей, примирившихся со своим недугом, но старающихся жить вопреки всему и даже получать от жизни удовольствие. С Иннокентием надо познакомиться поближе, но герцог Михай… Вот уж с кем лучше не иметь ничего общего!
Роман со все возрастающим беспокойством разглядывал владетеля легендарной Тарски. Герцог вырядился в цвета своего знамени – цвета потухающего пламени. Алую сорочку украшал кружевной гофрированный воротник, на ногах Михая красовались чулки в бордово-золотую полоску, штаны и колет цвета лучшего арайского вина были расшиты золотом, с шеи свисало несколько тяжелых золотых цепей, черный плащ был подбит огненно-красным шелком, а голову венчал черный же берет с роскошными малиновыми перьями. Тарскиец подъехал прямо к Рене, и Роман невольно сравнил обоих нобилей. Нарочито спокойные манеры, седые волосы, черный костюм, оживленный лишь небольшим белым воротником и цепью Паладина, делали Арроя старше, но лишь издали и на первый взгляд. Либр уже имел возможность оценить силу и выносливость адмирала и кошачью точность его движений, а яркие голубые глаза делали правильное лицо Рене почти молодым, чего при всем желании нельзя было сказать про тарскийца. Сильный, тяжеловесный, с красивым, но неприятным лицом, он производил впечатление существа опасного и недоброго. Роман хорошо, даже слишком хорошо видел темные круги вокруг глаз, дряблость кожи, яркие влажные губы… Бард готов был поклясться, что под роскошным беретом прячется лысина.
Роман, как правило, с уважением относился к чужим жизням, но сейчас его пронзило неистовое желание убийства. Он во всех подробностях представил, как подъезжает к герцогу, выхватывает кинжал и вонзает по рукоять в мощную короткую шею как раз под заботливо подстриженной черной бородой. Бард даже прикрыл глаза, отгоняя наваждение. Осенью он долго и безутешно будет сожалеть о том, что не прислушался к внутреннему голосу.
Михай полностью завладел вниманием Арроя, однако Роману было ясно, что ничего действительно важного тот не скажет. Либр придержал коня так, чтобы оказаться рядом с кардиналом, Топаз – умница – моментально приноровился к мягкой рысце красивой кобылы с белой звездочкой на лбу. Отец церкви ничего не имел против общества знаменитого менестреля и с готовностью подхватил предложенную тему, рассказав все известное лично ему о Всадниках. Говорят, что накануне бедствий окрестный люд слышит конское ржанье и отдаленный топот, а если человек нежданно-негаданно вспомнит о Всадниках, ему надо поберечься. Верно и то, что никто не может видеть лиц каменных исполинов, они поставлены так хитро, что, откуда ни смотри, колоссы либо смотрят в сторону, либо чем-то прикрываются. Если же кто увидел каменные лики – наяву ли, во сне, то нет более верного знака скорой смерти. Сам не зная почему, Роман в ответ заметил: в этом нет ничего удивительного, если они, к примеру, похожи на господаря Михая. Епископ очень долго не отрывал выцветших серых глаз от лица Романа, а когда заговорил, казалось, он старался сменить тему.
– Герцог Рене – самый смелый человек из всех, кого я знаю… – Клирик помолчал и добавил: – И друзей он подбирает под стать себе.
– Хотелось бы верить, что и в Таяне у герцога есть таковые…
– Надеюсь, Руис-Рене не сбросит со счетов товарища детских лет, хоть тот и принял монашеский обет…
– Вы так давно знакомы? – удивленно поднял брови Роман, прекрасно зная ответ.
– Всю жизнь. Я имею в виду жизнь Рене, так как я старше его на четыре года. Мы дружили. Я рос слабеньким, уже тогда все понимали, что Церковь – единственное место, где от меня может быть прок. Рене же был каким-то вихрем огня, он успевал всюду и везде быть первым. Когда он первый раз бросился спасать меня от моих сверстников, которые меня дразнили, ему было года четыре. Еще через четыре года покровительство младшего герцогского сына стало серьезной помехой для желающих помучить заморыша. В четырнадцать Рене впервые ушел в море, а я к этому времени принял постриг. Наши пути разошлись…
– Он очень изменился?
– О да! Раньше у него душа была нараспашку, он ожидал, что за каждым углом притаились чудеса. Он жаждал подвигов и славы. Вообще-то детские мечты забываются, но у Рене слишком многое сбылось. Это не могло не причинить боль…
– Не понимаю…
– Понимаешь, ведь ты бард, а значит, должен знать, что счастье не в удовлетворении, а в возможности страстно желать. Пока у Рене оставалась надежда найти Берег Золотых Пчел, он был счастлив. Но у него отобрали цель и сунули в руки власть, которая ему была не нужна. Рене, в сущности, несчастный человек, хотя тщательно это скрывает.
– Одна… колдунья (прошу прощения у служителя Церкви), которую мы встретили по дороге, предсказала герцогу любовь, которая спасет нас всех…
– Что ж, если речь не идет о любви к женщине, то очень может быть.
– Снова не понимаю.
– Наш язык, бард, не так богат, как кажется. Одним-единственным словом «любовь» мы обозначаем отношение к музыке, вкусной пище, самым разным людям… Есть любовь к Творцу, любовь к родине, любовь к приключениям… Сейчас в мире творится что-то странное. Люди, у которых достаточно тонкая душа (не сомневаюсь, ты из их числа, иначе тебя тут бы не было), чувствуют какое-то напряжение. Говорят, кошки знают, когда ждать землетрясения. Крысы вовремя покидают тонущий корабль. Творец в великой мудрости своей дал неразумным тварям некий инструмент, позволяющий предчувствовать беду. Кто знает, может, и людям дано предчувствовать, скажем, конец света или другие напасти, грозящие всему сущему. Если так, любопытство Рене и его пристрастие к авантюрам могут заставить его в один прекрасный день забыть политику, отринуть всю повседневную суету и вывести «Созвездие Рыси» в море на поиск источника опасности. Я знаю Рьего. Если у кого и есть шанс на успех, то это у него…
– Значит, мы превратно истолковали слова предсказания…
– Полагаю, что да. В жизни герцога было, есть и, смею предположить, еще будет немало женщин, но никто из них не захватил его целиком, а сейчас уже поздно. Но мы и приехали. Вы в первый раз в Гелани?
– Да.
– Тогда не смею вас отвлекать. Этот город заслуживает того, чтоб рассмотреть его как следует.
Действительно, открывающийся вид завораживал. Когда-то, в стародавние времена, владыка Червонных Земель Стефан Старый подарил сыну к свадьбе новый город. Стефан был опытным воином и выбрал место, словно бы самой природой предназначенное для того, чтобы стать ключом в Червонные
