того, девочка первый раз в жизни проявила характер, отказавшись от найденного отцом нового жениха.
Годой, кстати, теперь тоже живет тут. Вместе с Марко они гадают, слать ли посольство к Архипастырю, испрашивая благословения на брак Герики и Стефана, или же принц не жилец, и не успеет гонец одолеть половину пути, как все будет кончено. К тому же развод официально был признан Церковью только из-за невозможности Стефана исполнять супружеские обязанности…
– Но теперь мы знаем причину болезни, а значит, у Стефана появился шанс…
– Думаю, Архипастырь пойдет навстречу, хотя тесный союз Эланда, Таяны и Тарски может окончательно добить одряхлевшую империю…
– И все-таки что собой сейчас представляют, если так можно сказать, наследники наследника?
– Ланка, как женщина и как будущая королева Эланда, не имеет прав на престол. К тому же девчонка ненавидит все связанное с придворными церемониями. Она мне заявила, что отдуваться в Идаконе за нее придется мне, раз уж мы не воспитали путного короля, а ее дело гонять белых лисиц.
По закону Стефану наследует Марко-младший, которому сейчас семнадцать. Он исключительно милое создание, но говорить о его способностях я не рискнул бы.
– Рене, тебе не кажется, что все крутится вокруг Герики?
– Побери меня Проклятый, – адмирал удивленно сверкнул глазами, – да я скорее поверю, что человек укусил собаку, чем в то, что в девочке есть какое-то зло!
– Я не говорю, что зло в ней. Оно может быть вокруг. И еще меня волнует Зенон. Куда делся целый отряд? А эти несчастные случаи…
– Случай?
– Случаи. Ведь девчонки как-то оказались в полынье.
– Но если можно «уронить» человека с коня или спустить под лед, зачем таинственное исчезновение?
– Надо, пока не поздно, получше расспросить слуг и придворных.
– Это нетрудно, но часто самое простое объяснение и есть самое верное. То есть Зенон отправился путешествовать, а Гергея сбросила перепуганная лошадь.
– А Стефан?
– Тут я молчу. Но связано ли все друг с другом?
– Связано, Рене. Ты сам это прекрасно понимаешь… И еще. Когда ты говорил мне про кого-то, от кого «разит злом», ты думал про Михая?
– Да! Я его давно ненавижу, хоть и не могу объяснить свои чувства. Годой всегда был верным союзником. Мне хотелось бы думать, что причина в том, что моряки и горцы так же чужды и неприятны друг другу, как кошки и собаки, но к другим тарскийцам я ничего подобного не испытываю…
– Дело не в том, что он горец. В нем действительно есть что-то до предела отталкивающее. Михай лжив и жесток, к тому же он кое-что смыслит в магии, уж в этом-то я не ошибаюсь. Вопрос в том, имеет ли он отношение к исчезновению Зенона и смерти Гергея, а если – да, зачем ему это нужно.
Роман поднялся, и светящийся круг погас. Тотчас же утихли и лесные шорохи и шумы. Они вновь стояли в роскошной гостиной Высокого Замка. Немного поговорили об охоте и таянских традициях. Затем эльф вытащил из потайного кармана два темно-красных шелковых шнурка и прикрепил их по обе стороны двери. Шнурки зашевелились как живые и прилепились к стене, в точности повторяя прихотливый орнамент, после чего стали менять цвет, пока не подладились полностью под обивку. Теперь даже самый внимательный наблюдатель их не заметил бы. Роман удовлетворенно оглядел дело рук своих, улыбнувшись одними глазами адмиралу:
– У Стефана я оставил такое же украшение. Теперь никто без нашего разрешения сюда не войдет и отсюда не выйдет.
– А слуги?
– Придется им исполнять свои обязанности в присутствии Димана. Я думаю, он не откажется проследить.
– Не то слово. Ему тоже не нравится происходящее в Высоком Замке. А я его суждениям верю…
– И я тоже, – подытожил молчавший до сего времени Жан-Флорентин. – Я выслушал все, что здесь говорилось, и беру на себя смелость утверждать – мы оказались в центре политического заговора. А раз так, заговорщики себя вскоре обнаружат. Кстати, я уже говорил Рене, что в вино, которое вы пили утром, были добавлены посторонние вещества. Это очень слабый яд, он вызывает общую слабость, ломоту в костях и глубокий сон с кошмарами.
– Но кому было нужно нас усыплять?
– Я считаю гадание бесполезным занятием. Это мог быть кто угодно, имевший доступ или к вину, или к отведенным вам покоям. На вашу жизнь пока не покушались, но тем не менее я привел вино в порядок.
– Мне кажется, тот, кто попытался нас усыпить, скоро появится собственной персоной, – кривовато усмехнулся Рене.
– Но пока мы вполне можем лечь, – отозвался бард, освобождаясь от серебристой парадной одежды.
– А как же наш отравитель?
– Кто бы это ни был, он вряд ли появится, пока мы подаем признаки жизни. К тому же я принял кое- какие меры… Да и Жан-Флорентин постарался.
– Уговорил, – откликнулся Рене, снимая колет, – я был бы очень благодарен этому негодяю, если б он оставил нас в покое до последней оры. Я просто с ног валюсь. – Герцог отбросил меховое покрывало и
