– Пусть к нему будут милостивы Последние Судьи, – прошептал Стефан.
– Пусть, – эхом откликнулись Рьего и Гардани. После короткого молчания принц посмотрел в глаза герцогу:
– Я не знаю, что такое Темная Звезда, и не представляю, почему Марко или некто его устами обратился к тебе. Но ты, Руи? Твоя невозмутимость сведет с ума кого угодно.
Герцог молчал, опустив белую голову и машинально крутя Черную Цепь.
– Темная Звезда… – повторил Шандер. – Может, что-то из Писания?
– Очень даже может быть. – Аррой оставил маринерскую реликвию в покое и поднял глаза. – Сами знаете, сколько раз переписывали Святую Книгу. Возможно, первоначально что-то там такое и было, но теперь звучит иначе хотя порыться в церковных писаниях не помешает. Как бы то ни было, я уже слышал о Темной Звезде. От умирающего Иннокентия. Почти слово в слово. Нет, – Рене предвосхитил вопрос Гардани, – подслушать нас никто не мог. Шепот Инко понял только я, умирая, бедняга заговорил по- староидаконски.
– В любом случае надо поискать, – Стефан откинул темную прядь со лба. – Мне делать все равно нечего, попробую почитать священные тексты.
– Может, лучше спросить богословов? Марко слышали многие, и никого не удивит, что Рене пытается разобраться, о чем его предупреждают.
– Согласен, только Иннокентия больше нет, а другие клирики не шибко утруждали себя изучением Писания.
– «Темная Звезда взойдет в Таяне!» – Принц скрипнул зубами. – Проклятье! Мы без Романа, как слепые щенки!
– Не стоит позволять эмоциям брать верх над разумом, – назидательно произнес Жан-Флорентин. Шандер и Стефан в изумлении воззрились на философского жаба, но Рене, как видно, свыкся с его максимами и лишь спросил:
– Друг мой, может быть, ты что-то слышал?
– Слышал, – невозмутимо ответствовал жаб. – Я немного интересуюсь поэзией. Конечно, болото, где я провел детство, отрочество и юность, было не лучшим местом для изучения изящной словесности, но и туда время от времени забредали интересующие меня существа. Помню, очень давно мимо нас прошли Перворожденные. Они шли к морю. Туда они следовали во множестве, обратно вернулось лишь несколько. Они задержались в наших краях на ночь. Помню, как они сидели у огня и пели.
Сумеречная их не тронула, и они ушли вниз по Пепельному ручью. Так вот, – голос жаба обрел характерные для поэтов завывающие интонации, – в одной песне говорилось о Темной Звезде… Во всяком случае, я понял ее именно так.
– Ты не помнишь слов?
– Я запоминаю все, что было когда-то сказано или спето в моем присутствии, – в словах жаба чувствовалось наигранное возмущение, смешанное с изрядной долей самолюбования. – Песня написана на Старой речи. Я попробую перевести ее на арцийский, но предупреждаю, получится не очень складно. Некоторым словам нет соответствующих в современном человеческом языке.
– Непонятно. И жутко, – прошептал Шандер Гардани.
– В этом есть что-то нечеловеческое, – Стефан с досадой оттолкнул пустой кувшин. – Эту песню надо запить.
– Верно, – кивнул Шандер. – Проклятый побери! Вино кончилось. Пойду принесу…
– Это нерационально. – Жан-Флорентин выглядел возмущенным. – Я полагаю, вот в этой вазе вода.
– Конечно…
– Тогда гораздо логичнее и экономнее пойти по пути трансформации. Какое вино представляется вам наиболее подходящим? И уберите эти розы! Они мне мешают.
Жаб не подкачал. Напиток, в который он превратил воду из-под цветов, был поистине королевским. Главное же, очередная выходка болотного философа разрядила обстановку. Конечно, собравшимся, особенно потерявшему брата Стефану, было невесело, но способность спокойно мыслить мало-помалу возвращалась. Принц и Шандер не сговариваясь признали главенство Рене. Адмирал не споря повел беседу.
– Если мы до сих пор не можем понять суть несчастья с Зеноном… – Аррой поколебался, но добавил: – И подлинную природу твоей болезни, Стефан, то с Марко и Иннокентием никакой чертовщины не произошло. Обычное убийство.
Давайте рассуждать, может, что и надумаем. Пытались отравить меня. Погиб эркард. Попробовали отравить тебя. Погиб Марко. Хотели отравить Иннокентия – получилось. Никаких чудес, никакой магии, не правда ли?.. – Он выжидательно посмотрел на Шандера. Граф не заставил себя долго ждать.
– Возможно, Марко действительно по ошибке выпил вино, предназначенное Стефану. Но на том же подносе был и другой кубок, из которого пили Ланка и вы. И ничего не произошло.
– И не могло произойти, – возмутился Жан-Флорентин. – Я был начеку и принял бы меры. Но вино не было ядовитым.
– Остается предположить, что либо отраву положили только в один кубок, либо принц принял яд каким- то другим способом. В таком случае убийца целил именно в него. Я не представляю, кому мальчик мог помешать, разве что стал свидетелем чему-то или о чем-то догадался.
