– Приказал тебе?! Но приказывать королеве может лишь король.
– Он, наверное, этого не знал, – вздохнула Герика, – он сказал, что я должна увидеть отца еще до вечера и передать ему несколько слов. И еще он сказал, что отец обрадуется, но если я кому-то расскажу об этом деле, то буду жалеть всю жизнь.
– Так и сказал?
– Он поклялся святой Циалой, – грустно сказала королева, – но я все равно решила рассказать. Если это на пользу отцу, значит, будет плохо всем остальным. Я бы никогда, – она робко подняла глаза, – не пришла бы сюда, но герцог Аррой уехал… Остались только вы, а что-то делать надо.
Принц молча смотрел на молодую женщину, руки его дрожали, и Шандер понял, что отвечать должен он.
– Ваше Величество, пока мы не решим, что делать, вам не стоит возвращаться в свои покои.
– Что он велел передать? – Стефан уже овладел собой.
– Он несколько раз заставил меня повторить, так что слова точно эти: «Сегодня. Вукереч. Сломанный клинок».
– И это все?! – ошеломленно переспросил Шандер.
– Все, – виновато кивнула она.
– Герика, – голос Стефана сорвался, – подожди в «клетушке»…
Герика прекрасно знала эту небольшую комнатку с окном в Осенний садик, где они со Стефаном провели немало счастливых часов. Она встала и покорно вышла, обернувшись на пороге и послав Стефану долгий просительный взгляд, на который тот не ответил.
– Ты что-то понимаешь? – Шандер намеренно отвлек принца от неуместных нынче сожалений.
– Нет. Но мне кажется, разгадка где-то рядом. Пока же мне понятно только слово «сегодня».
– Может, он хочет бежать?
– Не думаю. Свидание с дочерью неминуемо привлечет к нему внимание стражи. Нет, это скорее доклад о выполнении какого-то приказа. Человека, который приходил к Рике, мы сейчас, конечно, не найдем. А если и найдем, вряд ли чего-то от него добьемся. Проклятый знает, сколько их, и они поймут, что их выдала Рика… Нет, мы должны догадаться сами.
– Вукереч, что это такое? Или кто?
– Ума не приложу! – Принц потер пальцами виски. – Может, что-то тарскийское?
– Навряд ли, скорее на староарцийское похоже. Как же оно теперь будет звучать? Так, «В» на «ф» и «к» на «ж»…
– Не забудь еще «еч» на «е» поменять Иннокентий рассказывал, что арцийцы, смешавшись с мирийцами, за последнюю тысячу лет из «дамечей» в «даме» превратились. Значит, у нас получается какой-то Фужере. Где-то что-то я такое слышал…
– Фужере?! Ты что, вправду забыл? Это же епископ Ортодоксов, который первый выбрался живым из Эр-Атэва и привез в Арцию эрмет! В те времена его имя читалось как «Вукереч».
– Ну и что с того? Он же умер еще до Анхеля, да и писал-то одну лишь ортодоксальную чепуху, дескать, все, что дадено, дадено по воле Творца, а посему ничего и менять-то нельзя. Если бы не эрмет, о нем бы и вовсе забыли.
– Вот именно, его книги сейчас большая редкость, но у меня есть. Там, среди прочего, описываются эрметные комбинации. Фужере решил назвать их по-своему, но потом все сошлись на атевских названиях.
– И что это нам даст?
– Только одно: одно из положений он назвал «Сломанный клинок». Мы его называем «гируд-ах». Теперь ты понимаешь?!
Глава 26
Местность постепенно повышалась. Пологие холмы становились круче, их выгоревшие головы словно бы светились под солнцем, а вдали, все меньше напоминая гряду облаков, высился Гремихинский перевал.
Маки и атриолы давно облетели. Только невзрачные серые пушистые шарики да шелест перезревшей некошеной травы напоминали о буйном весеннем цветении. Ланка жалела, что сейчас не время для виллин, ведь, подарив этот цветок, можно сказать так много. Принцесса пыталась сосредоточиться на дороге, но постоянно оглядывалась на ехавшего сзади Рене. Увы! Адмирал был полностью поглощен беседой с толстым епископом. Ланка дрожала от ярости и обиды – время непоправимо уходило. Еще одна или две весы, и они увидят посланцев Архипастыря, после чего все надежды на откровенный разговор пойдут прахом.
Принцесса огляделась, чтобы прикинуть точное расстояние до места встречи. На первый взгляд холмы походили друг на друга, как яблоки с одной яблони, но Илана слишком часто проезжала этой дорогой, чтобы путаться. Дорога огибала холм, казавшийся немного выше соседних. Девушка помнила, что на его вершине стоит то ли огромный камень, то ли выглаженная ветрами и дождями древняя статуя, оставленная племенем, исчезнувшим задолго до того, как сюда пригнали коней племена царевича Тая.
С помеченного камнем холма должны быть видны Всадники… Ланка умелой рукой послала коня в галоп. Выносливый рыжий иноходец птицей взлетел на вершину. Придворные только плечами пожали, удивляясь очередной выходке Ее Высочества, сверху весело приветствовавшей отставших. Внезапно всадница вздрогнула, ее конь вскинулся на дыбы, отчаянно молотя по воздуху передними ногами, и не заржал, а почти закричал. Девушка чудом удержалась в седле, а обезумевшая лошадь отскочила вбок, на мгновенье застыла как вкопанная и опрометью понеслась назад. Навстречу уже мчались встревоженные нобили и воины эскорта, но принцесса пронеслась мимо выскочившего вперед белокурого всадника на серой поджарой кобыле и осадила иноходца, только поравнявшись с Рене Арроем. Девушку била дрожь, медные пряди, растрепавшиеся во время бешеной скачки, прилипли ко лбу, лошадь роняла на дорогу хлопья пены, словно ее заставили проскакать галопом несколько вес. Принцесса бросила поводья и закрыла лицо
