– Как вы добрались до Олларии? – поинтересовался Марсель.
– С… С сержантом Гоксомм, – выдавила из себя Айрис. Валме запутался еще больше, но Рокэ, кажется, понял.
– Успокойтесь, сударыня, – в голосе Алвы послышалась обреченность, – никто вас не гонит. Располагайтесь! Сейчас я распоряжусь насчет ужина. Идемте, Валме. Это надо запить!
С последним Марсель Валме был полностью согласен. Поручив всхлипывавшую девушку попечению слуг, герцог хмуро проследовал в гостиную, где был сервирован стол.
– Мне в моем доме на ночь глядя только девственницы из Надора не хватало. Вот она, обещанная кара, – пробормотал Рокэ, разливая «Темную кровь», – причем не только за мои грехи, но и за все злодейства моих предков. А ведь было время, когда я чуть было не усомнился в том, что Алва прокляты.
– Как порядочный человек, вы обязаны на ней жениться, – улыбнулся Валме, принимая бокал.
– В том-то и дело, что я непорядочный человек, – живо откликнулся герцог, – а вы, Марсель? Как с порядочностью у вас?
– Я? Упаси Создатель! Получить в родичи Мирабеллу Окделлскую?! Да лучше вызвать вас на дуэль и не мучиться.
– Я не стану с вами драться, – заметил Ворон, – вы меня устраиваете как собутыльник, и я не исключаю, что устроите как офицер.
– Приложу все усилия, но что вы намерены делать с рыдающей девицей и ее лошадью?
– Этому созданию у меня делать нечего, – поморщился Рокэ.
– Какому? – уточнил Валме, не понимая, имеет Ворон в виду деву или ее одра.
– Обоим, – отрезал Алва. – Виконт, вы уверены, что не хотите жениться?
– Уверен, – твердо сказал Валме, – я уж не говорю о том, что у Окделлов за душой ни гроша, а мой батюшка не одобряет старую аристократию.
– Значит, пойдем в обход, – зевнул герцог. – Закатные твари, что бы ей было заявиться на месяц раньше.
3
Луиза Арамона любила расчесывать волосы. Природа то ли в насмешку, то ли из жалости одарила женщину косами, которым бы позавидовала любая красавица. Разбирая тяжелые золотистые локоны, Луиза всегда успокаивалась, но сегодня привычный способ не помогал.
О том, что сын едет на войну, а на войне убивают, вдова старалась не думать, но ночью донимали непрошеные мысли, а днем их с успехом заменяла мать, к счастью не знавшая, что Луиза провожает двоих. Мать обзывала ее бесчувственной, ну и пусть. Слава святой Октавии, она вовремя хватает себя за язык и не бросается на Герарда с ворохом куриных советов, которые ни один выросший сын никогда не исполнит. Нет, мальчик любит семью, но молодые смотрят вперед, а не назад, да и что у него позади? Ничего хорошего!
Луиза заплела косы и обкрутила вокруг головы. Главное, Герард счастлив, и незачем портить ему эту радость. Надо было видеть, как мальчик перецеловал сестер, дернул Жюля за ухо и умчался к своему монсеньору. А монсеньор не из тех, кто прячется сам и прячет своих порученцев. Он всегда был отчаянным, всегда…
Луиза невольно покачала головой, вспоминая ухищрения, при помощи которых вытягивала из матери, господина графа и Арнольда истории о Вороне. Слава Создателю, ее тайну не знал никто – еще бы! Кривоногая уродина, да еще и незаконнорожденная, загляделась на красавца-герцога, который младше ее на семь лет! Такое не могло прийти в голову никому, а особенно ее утонченной матери и вечно надутому муженьку. Жена капитана Лаик и сама понимала, что глупее ее только пень в лесу, но должна же у человека быть хоть какая-то мечта. Вот она и мечтала хоть когда-нибудь увидеть синеглазого герцога. Увидела, и даже дважды!
Луиза зачем-то принялась переплетать безупречно заплетенные косы. Когда супруга ментора Арамоны первый раз встретила теньента Рокэ Алву, ей было двадцать шесть, ему – девятнадцать, хоть он и казался старше. Теперь Алва выглядел моложе своих тридцати шести, вернее, выглядел бы, если бы не взгляд, отрешенный и холодный. После праздника Октавии герцог казался просто уставшим, но когда он пришел за Герардом…
На следующий день господин граф рассказал, что Рокэ Алва убил на дуэли четверых. Истинную причину ссоры не знал никто, но, судя по тому, что никто из родичей убитых не пытался возмущаться и в тот же день исчез кансилльер, дело было грязным и темным. Отец и мать обсасывали подробности поединка, а Луизе стало безумно стыдно, что она не предложила маршалу хотя бы вина, но он пришел так неожиданно и держался так отстраненно… Почему он взял Герарда? Почему?!
– Мама!
Святая Октавия! Герард! Вернулся!
– Ты что-то забыл?
– Нет, – в руках у сына что-то белело. – Монсеньор… Он просил передать тебе письмо… Ты едешь со мной.
– В Ургот? – Луиза оторопело уставилась на сына. – Зачем?!
– К монсеньору! Он все написал, на же!
