скажем, не вовремя раскричатся петухи… Беда, что нас мало…
– Было мало, – отрезал Луи.
– Тогда устраивай своих людей, и с рассветом начнем, – заключила старуха, – и помните, что отныне вы – духи леса, вас никто не должен видеть, и о вас никто не должен знать. Нагрянуть, убить и исчезнуть! Мы за вами приберем, а вас спрячем так, что никто и никогда не отыщет. Что-то еще?
– Михай Годой – посвященный Ройгу?
– Бесспорно, но это не все. Этот упырь сосет кровь из разных шей.
– Но как могло случиться, что Всадники его пропустили?!
– Запрет, – Сумеречная вздохнула, как обычная старуха, – в жилах Годоя течет кровь старых богов, и никто из Уцелевших[105] не может ее пролить. Это должны сделать люди. Или арры, а вернее всего те, кто пошел от того же корня, что и тарскиец.
– Госпожа…
– Да, воин… Кстати, можешь называть меня Эаритэ…
– Сигнора Эаритэ, а если мы будем бить не только тех, кого вы зовете «сборщики»? Это ведь единственная дорога из Таяны в Арцию. Тут и гонцы, и обозы, и подкрепление Годою…
– Что ж, если не будешь зарываться и оставлять следы, бей, – согласилась болотница. – Дело полезное. Но на большие отряды не кидайся, людей береги. А глаза и уши мы тебе дадим. И какие! Вот он, – старуха кивнула на взявшегося незнамо откуда худенького юношу в сером, – ходит везде и видит все. Вас он заприметил в самом начале вашей дороги и шел с вами от самой Лаги. Да и с Лесной Сестрой вы уже знакомы. Она будет вашей проводницей и помощницей.
Лесная Сестра с улыбкой протянула принцу узкую ладошку, которую он чуть было не поцеловал, но не решился и лишь слегка пожал, а женщина, видимо неверно истолковав его смущение, сказала:
– У меня есть обычное имя. Можете называть меня Леопина или Лупе…
– Мы направлялись к вам, – Эмзар спрыгнул с Опала и с подчеркнутой теплотой приветствовал эландца, – жребий брошен. Теперь у нас одна дорога, и лишь Великий Лебедь ведает, куда она приведет. Я знал, что ты постиг наш язык и владеешь нашей магией, но не думал, что до такой степени.
– Я и сам не думал, – Рене улыбался как человек, сбросивший с плеч огромную тяжесть, впрочем, так оно и было, – пока я не сталкивался со всей этой бесовщиной, я не вспоминал, чему научился на островах. Мне хватало шпаги и корабельных пушек, но потом… Я не знаю, что рассказал Рамиэрль…
– Все, что относилось к делу, – Снежное Крыло не скрывал интереса к смертному, одаренному судьбой такими же глазами, как у него самого, – все началось со спасения деревенской колдуньи, не так ли?
– Да, – Рене Аррой и не думал что-то скрывать, – Роман мог так долго жить среди людей не узнанным только потому, что вы отгородились от мира, а мы, смертные, быстро забываем. Это сомнительный дар, но тем не менее десяти поколений оказалось достаточно, чтобы забыть то, что было, и вспомнить то, чего никогда не было. Но я-то сталкивался с Дивным Народом и не мог не понять, КТО передо мной. Точно так же я не мог не понять, что осужденная околдована. Конечно, я рисковал – спустя пятнадцать лет приняться за волшбу, но навредить-то ей я не мог…
– Роман так и не понял, что же ты тогда сделал.
– Я тоже, – засмеялся Рене, – возможно, я что-то спутал, все же столько лет прошло, а может быть, как-то повлияло то, что одновременно со мной делал Роман.
– Насколько я понимаю, ты сотворил то же, что и сейчас?
– Да, и я не знаю, почему стрелы не сгорели в воздухе, а ушли в никуда, и не понимаю, что же вырвало душу Лупе оттуда, куда ее занесло, – герцог покачал головой, – довольно долго я думал, что это дело рук Романа, а то, что сделал он, наоборот, плоды моих усилий. Но когда мы виделись в последний раз, он спросил меня как раз об этом…
– Могу тебе сказать одно – ты владеешь магией эльфов, но когда ее используешь, у тебя получается нечто особенное. Ты знаешь, что Полуденный Огонь, который ты зажег, должен быть синим, а не черным?
– Нет, – отозвался Рене, – возможно, это связано с тем, что я смертный…
– Возможно, – эльф пожал плечами, – но смертные не могут овладеть магией Светозарных, если только в них нет крови Звезд. Да, да! – Эмзар прямо взглянул в глаза Рене. – И если бы я даже не знал о тебе то, что знаю, достаточно было тебя увидеть, чтобы понять – ты не только потомок Перворожденных, но и принадлежишь к Дому Розы клана Лебедя. Мне непонятно, почему кровь Звезд заговорила именно в тебе, и никто этого не знает, кроме Великого Лебедя, который рано или поздно осенит крылом всех – и смертных, и бессмертных. Но ты должен это знать, равно как и то, что имеешь право нести знак Розы и принимать участие в Светлом Совете.
Маринер Рене Аррой спокойно выдержал взгляд нежданного родича.
– Я думаю, выспрашивать подробности моего родства с вами бессмысленно?
– Отчего же, – Эмзар говорил без особого желания, но твердо, видимо полагая необходимым объясниться до конца, – очень давно, задолго до того, как Руи Аррой[106] высадился в Эланде, моя мать Залиэль Ночная Фиалка тайно покинула свой народ, и я могу лишь гадать, как сложилась ее судьба. Спустя две сотни лет, когда уцелевшие Лебеди окончательно обосновались в Пантане, я предпринял попытку ее отыскать и не преуспел в этом, но в моей жизни было несколько ночей, проведенных со смертной, и не могу поручиться, что эти ночи не принесли плода. Затем и мой брат, отец Романа, отдал дань желанию вырваться за пределы Убежища. Более полутора десятков лет его подругой была лесная колдунья из рода людей. Затем она тайно покинула Пантану, и никому не ведомо, что ее на это толкнуло. Возможно, она не хотела, чтобы возлюбленный видел, как она стареет, а может быть, она поняла, что должна стать матерью, и не пожелала, чтобы ребенок узнал о своем происхождении. Любая из этих трех нитей могла вплестись в твою кровь, герцог Рене. И я хочу, чтоб ты это знал, а сейчас перейдем к неотложному.
Герцог выслушал эльфа не дрогнув бровью. Он не был ни поражен, ни обеспокоен, впрочем,
