Сола открыла тетрадь. Слава cвятой Циале, это не дневник, по крайней мере в том смысле, в каком она боялась. Это было что-то вроде рабочих записей, возможно, именно их так долго искала и не нашла Агриппина. И то сказать, пальцы наставницы были слишком грубыми и толстыми, чтобы даже случайно обнаружить тайник.
Почерк у Виргинии был разборчивый, и Соланж быстро пролистывала страницу за страницей. Безусловно, там попадались любопытнейшие наблюдения и заклятия, но Сола не собиралась ни заниматься магией, ни разбираться со старинными артефактами. Ей нужно было лишь узнать о содержимом флакончика, иначе придется подвергнуть опасности одну из бесчисленных монастырских кошек, вертящихся около кухни.
Женщина пропустила пару заметок, в которых шла речь о какой-то утраченной Вещи, а потом ее глаза резанули знакомые слова. Заклятие Нежизни! То самое! Да, Виргиния его знала. Агриппина как-то рассказала, что Ее Иносенсия когда-то согрешила и замела следы таким страшным образом… Сола, сама не зная почему, стала слово за словом разбирать записи Виргинии, словно разговаривая с подругой по несчастью.
Сначала Предстоятельница подробно описала известный Соланж обряд, но затем…. Зря Сола решила, что ее больше ничего не может потрясти. 26-го дня месяца Лебедя 2859 года Предстоятельница писала:
«…похоже, это единственный способ для женщины, не обладающей изначальным магическим даром, обрести его подобие или же многократно увеличить уже имеющийся. Причем каждое новое подобное заклятие заметно усиливает предыдущее. Лучше всего его применять, когда плоду около пяти месяцев. Думаю, женщине одаренной достаточно одного раза, но я лишь на четвертый смогла добиться нужного результата. Вызывает удивление и побочный эффект продления молодости. Я до конца не поняла, в чем суть этого феномена, но, похоже, он сказывается на обоих партнерах. Во всяком случае, мой неподражаемый Лионель тому живое доказательство, он уже сейчас выглядит моложе своего младшего брата… Впрочем, я не намерена, подобно Диане, делать нашу связь достоянием всех и каждого. К счастью, Агриппине можно доверять, хотя она не одобряет того, что я делаю. Впрочем, с ее внешностью довольно трудно вообразить себя на моем месте, не прельщать же рыцарей обещанием вечной молодости, для этого им пришлось бы слишком много рассказать…»
Буквы прыгали и расплывались перед глазами, Соле казалось, что они кривляются и корчат рожи, словно маленькие зловредные демоны. Святая Циала! Как же так?! За что?! Сотворенное ею в склепе заклятие не превращало ее в ядовитое чудовище! Напротив, оно продлевало ее молодость и продлило бы молодость Шарля. Виргиния четырежды убивала своих нерожденных детей и в пятьдесят четыре выглядела тридцатилетней. Ей самой сейчас тридцать пять, но она выглядит младше сестры Георгии, хотя той всего лишь двадцать семь! Она оттолкнула Шарля, а их любовь им ничем не грозила! И Агриппина об этом знала! Но почему, почему бланкиссима солгала ей? Зачем она сказала, что заклятие превращает решившуюся на него женщину в орудие смерти? Хотя это-то как раз объяснимо. Глупая толстуха боялась, что ее девочка может попасться с каким-нибудь рыцарем и погубить свою душу, и соврала, как любящая бабушка врет внуку, что, полезь он купаться в реку, его утащит водяной. А она поверила. Какая же она была дура, и как часто благие намерения оборачиваются бедой…
Очередной приступ кашля вывел кардинала Евгения из себя. Как не вовремя! Не хватало только простудиться! Ему с его легкими сейчас не трястись бы в возке среди пурги, а сидеть в своем дворце и пить настойку алтеи да держать ноги над паром. Но нельзя. Кардинал отбросил испачканный платок, тут же подобострастно подобранный Жаном Тонро. Отчего-то старик терпеть не мог этого молодого, но уже полного и плешивого клирика со сладким лицом и умильными умными глазками. Его бы воля, он бы сплавил Жана, несмотря на его очевидные достоинства, в отдаленную обитель. Таких нельзя принимать в лоно Церкви, хитрые, липкие, как след улитки, они не мытьем, так катаньем пролезают наверх. Им и на Творца и его святых, и на земные страдания наплевать, предадут и продадут, и все с улыбками да с изречениями из Книги Книг. Евгений ненавидел таких, но отделаться от Жана не мог – тот каким-то образом умудрился расположить к себе Архипастыря, который, по мнению Евгения, хоть и был немногим старше его самого, явно обнаруживал все признаки старческого слабоумия.
В свою безумную поездку кардинал Арцийский взял Тонро по одной-единственной причине. Уж если тебе навязали сволочь, то пусть эта сволочь будет на глазах. Теперь, глядя на скукожившегося, несмотря на добротную шерстяную одежду, дебелого монаха, Евгений мстительно подумал, что так ему и надо. Пускай потрясется от холода и страха, ему полезно. Но где, Проклятый их побери, эти мальчишки?! В этой воющей круговерти скорее волки найдут тебя, чем ты отыщешь хоть кого-то. И все равно старик был уверен в своей правоте, даже если это его последняя поездка. Евгений и так ждал слишком долго, но теперь промедление для Арции было бы смерти подобно.
Возок резко остановился. Его Высокопреосвященство успел ухватиться за край скамьи, но Жан изо всех сил впечатался своей противной физиономией в ребро дорожного сундука, изрядно порадовав кардинальскую душу, тем паче других поводов для радости не было. Возница сбился с дороги и зацепился за спрятавшийся под снегом изрядный пень, окованное медью дерево не выдержало, и теперь нужно было или оставлять стоивший немалых денег и, главное, очень удобный возок в поле, или попытаться его починить, а это требовало времени.
Высказав недотепе вознице, а также сидевшему рядом с ним несчастному секретарю с покрасневшим носом все, что он думает о различных пнях, как древесных, так и двуногих, кардинал задумался. Вьюга и не думала затихать, холод постепенно начинал пробирать до костей, говорить можно было, только крича в ухо собеседнику. Оставаться здесь было безумием, двигаться куда-то – тем более. Положение казалось безвыходным, но Творец, которого Евгений никогда не обременял пустячными просьбами, полагая, что служение Ему предусматривает умение выпутываться из неприятностей собственными силами, на сей раз помог.
Из слегка притихшей метели появились двое всадников. Они были запорошены снегом, от лошадей валил пар, но у них можно было узнать дорогу. Впрочем, удачи, как и неудачи, не любят ходить в одиночку. Всадники, разузнав, кто перед ними, представились. Это были гонцы маршала Мальвани, направляющиеся в распоряжение Рауля ре Фло. Оказалось, что до Кер-Оноре, где расположились Тагэре, не более трех вес.
То, что случилось дальше, повергло сопровождающих Его Преосвященство клириков в ужас. Один из всадников, повыше ростом и со шрамом на щеке, предложил взять с собой кого-то из путников, дабы потом те могли привести подмогу, так как они сами, к сожалению, будут вынуждены немедленно вернуться к маршалу. Это было разумное предложение, но то, что отмочил кардинал Арцийский, не лезло ни в какие ворота. Старик решительно заявил, что отправляется сам, а вторым может быть кто угодно, хоть бы и дурак возница. Воин кивнул и протянул руку. Старый клирик с неожиданной ловкостью пристроился позади
