– Ублюдки не осмелились прислать парламентера, – пояснил вошедший следом Карваль. В отличие от теньента, капитан был бледен. – Они отправили пленника, оставив в заложниках его семью.
Пленник!.. В центре собственной страны.
– Давайте его сюда.
– Монсеньор! – возгласил Дюварри. – Мэтр Орас Гукэ.
Мэтр Гукэ был толстым, круглолицым и насмерть перепуганным. Казалось, он даже пах страхом. Робер повернулся к приплясывавшему от нетерпения порученцу.
– Дайте ему касеры.
Гукэ выпил, вряд ли соображая, что именно пьет. Бледное полное лицо походило на невыдержанный сыр.
– Рассказывайте.
Толстяк открыл рот, снова закрыл и вдруг плюхнулся на колени. Робера передернуло от брезгливой жалости.
– Встаньте!
Стоящий на коленях человек затряс головой, словно глиняный болванчик.
– Мэтр Гукэ, – Эпинэ старался говорить так, как говорил с загнанными или перепуганными лошадьми, – что случилось? Я вас слушаю.
– Письмо, – забормотал тот, – вам… Вам письмо… Я привез… Иначе повесят Клару… И детей… У нас шестеро, – глаза Гукэ стали белыми, – шестеро. Вы слышите?! Их повесят, если вы не одумаетесь! Мою семью повесят! Из-за вас! Вы должны сдаться!..
– Как ты смеешь! – рявкнул Никола. – Трус!
– Замолчите, капитан! – прикрикнул Робер. – Давайте письмо и уходите.
– Вы! Вы не можете!.. Вы должны!
– Уведите его и проследите, чтоб без глупостей. К вам это тоже относится.
Легко сказать «без глупостей», а попробуй без них обойтись в этом подлейшем из миров. Робер взял запечатанный конверт, не коснувшись трясущейся пухлой руки.
На печати белого воска рыцарь поражал дракона. А он, вопреки здравому смыслу, надеялся на оленя. Что же с Савиньяком?
– Никола, я должен подумать, а вы… Полагаю, вы знаете, что следует делать.
– Разумеется, монсеньор. Я отдам все необходимые распоряжения.
Капитан Карваль – замечательный офицер, но читать ультиматумы лучше без свидетелей, хотя Эгмонт вскрыл письмо Ворона при всех. Почему? Не желал иметь тайн от соратников или боялся самого себя? Лично он боится. Повелитель Молний со злостью сорвал печать.
Леонард Манрик – маркиз Эр-При… Фердинанд отдает титул Повелителя Молний «навозникам»? На такое не решился даже Франциск. Понятно одно – истинные хозяева Талига Колиньяры и Манрики. И, во имя Леворукого, кто такой Симон Маран?!
Повелитель Молний отбросил высочайший рескрипт, из которого явствовало одно: переговоров не будет. Временщики ошалели так же, как и повстанцы. Не сражаться невозможно, сражаться – тем более. Отступать некуда. Сложить оружие не позволят свои же. Сдаться в одиночку? Он уже однажды попробовал.
Если бывают безвыходные положения, вот вам одно из них. А из безвыходных положений находят выход только великие или сумасшедшие. Робер потряс головой – глаза болели, словно в них насыпали перца. Иноходец зло усмехнулся, прижал к глазницам ладони, немного задержал, провел по бровям к вискам. Стало легче, хоть и ненамного. Так, один секрет Ворона он разгадал, разгадать бы еще парочку…
Черный Гость и Элкимена кружились, словно подхваченные незримым вихрем, герцог склонял голову к своей даме и слегка улыбался, Елена лучилась невозможным, горячечным счастьем, а скрипки предвещали беду, хотя все еще было спокойно.
Мистерии, как и большинство подобных забав, являли собой переделки доэсператистских легенд и трагедий, но эта, на вкус Валме, была слишком уж мрачной. Демон, ставший свидетелем праздника, перешедшего в кровавую резню, и девушка, которую он спас, поддавшись минутной прихоти, и которой не нашлось места среди живых… Брррр!
Скрипки замолчали, тревожная, злая волна спала, и Марсель облегченно откинулся на спинку кресла. Первая часть мистерии была закончена, и слава Создателю! Музыканта, написавшего этот кошмар, следует если не придушить, то высечь. Можно подумать, никто не знает, что в конце концов помрет, так за какими кошками об этом напоминать, да еще на празднике?!
Дядюшка Шантэри зашевелился и вытащил огромный носовой платок. Марсель не стал дожидаться трубных звуков и неизбежных нотаций и пулей выскочил из ложи. Виконт намеревался отыскать Алву, но судьба послала ему Фому. Герцог стоял посреди круглой, расписанной птицами комнаты и распекал хмурого человека с львиной гривой. Рядом с папенькой голубела принцесса Юлия и благоговейно топтались придворные и дипломаты. Обойти разряженную кучу, не нарушая этикета, было невозможно, оставалось
