– Но вы обещали рассказать, – влезла Юлия, – как Борраска… то есть ваши предки очутились в Кэналлоа.
– Терпение, ваше высочество. У влюбленной девицы был брат-близнец. То, что известно про Альбина Борраску, не оставляет сомнений: именно он подбил сестру и друга удрать.
– Но почему? – проворковала именинница.
– Ваше высочество, вы отличите музыку нашего друга Гроссфихтенбаума от творений маэстро Луккини?
– Конечно, – зарделась принцесса, – с первых же тактов.
– Наши поступки – тоже своего рода музыка, всегда можно понять, кто ее написал. Итак, трое негодников умудрились выбраться из Империи, пересечь Померанцевое море, но в конце концов попали в плен. И не к кому-нибудь, а к нар-шаду Багряных земель Заллаху. Его еще называли Черным Львом. Кстати, вы не видели этих животных?
– Нет, – Елена покраснела так, словно не видеть черного льва было верхом неприличия, – откуда?
– Действительно… Мориски охотятся на них только перед большой войной. Красивый обычай…
– А вы видели?
– Я бывал в Багряных землях. Мориски чтут родство до сорокового колена, а мы куда более близкие родичи.
– И потому, – в дочери Фомы заговорила старая торговая обида, – талигойцы ходят сквозь Астраповы Врата [96], а остальные – в обход Кагеты.
– Морские шады – решительные люди, – светским тоном заметил Алва, – впрочем, равнинные тоже.
– Теперь ясно, откуда пошла присказка, что понять шада может только рей, – внес свою лепту Валме, – но вы говорили о ваших предках…
– Юные обалдуи изрядно позабавили Черного Льва. Влюбленные ему быстро наскучили, зато Альбин пришелся ко двору. Заллах научил чужака обращаться с оружием, лошадьми и женщинами, выдал за него собственную дочь и сколько-то там шадских и спровадил завоевывать себе царство.
Тогдашний кэналлийский шад выказал себя полным глупцом. Разумеется, кэны и аллийцы перестали грызться между собой и собирались сбросить морисков в море. Заллах посоветовал Альбину подхватить то, что падает, и тот подхватил… Ах да, разумеется, в Талигойе беглецов объявили погибшими на охоте, но слухи все равно пошли, и главным в этих слухах был зеленоглазый злодей…
– И все? – Марсель вопреки здравому смыслу чувствовал себя разочарованным, хотя история была хоть куда.
– Почти. Лет через тридцать Альбин, тогда уже нар-шад Кэналлоа Алва-ар-Заллах, прислал подарки брату и племянникам. Ответа не последовало, и шад повернулся к Талигу спиной. Тогда же он выбрал своим знаком ворона. Полагаю, назло белым ласточкам. Будь символом Боррасок красная собака, Альбин поместил бы на щит синюю кошку.
– Я всегда думала, что Алва по-кэналлийски означает «ворон», – задумчиво произнесла Елена.
– Нет, это измененное на морисский лад Альбин. Мориски не выговаривают «ль», «б» путают с «в», а «ин» означает принадлежность к женскому роду. В Кэналлоа будущий шад прибыл Алвахом, а местные связали его имя с Алвасете. Он не спорил.
– А что значит «Алвасете»? – не отставала именинница.
Ворон медленно повернул голову:
– Этот язык забыт, как и многое другое.
– Вы как-то говорили, что нужно многое вспомнить, – заметил Марсель.
– «Нужно» не значит «возможно», – пожал плечами герцог, – а кое-что вспоминать и вовсе не стоит.
– Ваше высочество, – носатый танцмейстер был одновременно смущен и самодоволен, – монсеньор. Нижайше напоминаю, что время на исходе. Второй акт мистерии. «Смерть».
Сражения не избежать, победить невозможно, остается не проиграть. Или проиграть не до конца… Ударить Манриков по лапам и пробежать мимо? Мальчишки получат свой бой и поймут, что воевать не так уж и приятно. Хорошо, допустим, мы охладим горячие головы и сбережем большую часть людей. Что дальше?
Эпинэ перевернул рисунок с барсом, разделил белый лист на две половины и написал:
Он сам не знал, зачем это делает. Скорей всего, чтобы отвлечься. Занятный вышел реестр… На первый взгляд написанное КАЗАЛОСЬ неоспоримой истиной, но не являлось таковой. Ворон сумел проскочить между невозможным и невероятным, а что бы сделал Повелитель Ветров, угоди он в ту же ловушку, что Повелитель Молний?
Отступать через мятежные графства глупо, потому что Манрик ждет именно этого. До Надора поздней осенью не дойти – они замерзнут и утонут в той же Ренквахе, и кто сказал, что южане соизволят пойти на север, а север присоединится к бунту. В Варасте мятежников по головке не погладят, да и как прикажете переправляться через Рассанну? В Алат и Агарию дорогу перекроют. Наверняка уже перекрыли, и опять-
