– Не думай об этом. Мы должны сделать все, что можем, и даже больше.
– Я люблю ее.
– Я знаю...
– Мы все проверили, государь, – Антуан Бэррот с трудом сдерживал радость. – Ошибки быть не может, клирик прав.
– Я знаю, что он прав, – устало сказал Александр, – Можете идти.
– Я просил Артура усилить караулы.
– Благодарю, но вряд ли мне что-то угрожает.
Отец Артура поклонился и вышел той стремительной походкой, которая появляется у человека, довольного жизнью и уверенного в том, что его ждут великие дела.
– Рито...
– Ау? – мириец не назвал его Ваше Величество, и Александр был готов его за это расцеловать.
– Я вспомнил ту женщину. Филипп был в нее безумно влюблен, а потом оставил. Высокая, светлые косы... Тебе такие нравятся. Элла немного на нее похожа. Внешне, я имею в виду, по сути это небо и земля. Потом Клотильда куда-то исчезла, я и подумать не мог, что она законная жена Филиппа, что у них ребенок... Я должен поговорить с ней и с девочкой! Думаю, найти их несложно, клирик скажет, где. Они должны узнать, что по отношению к ним справедливость восторжествовала. Проклятый не отметь Филиппа Вилльо, он стал бы великим государем. Ну да что теперь жалеть, нужно думать, как быть дальше.
– А чего думать, – пожал плечами Кэрна, – коронация назначена, приглашения разосланы. Гартажи и Ландеи к этому времени подойдут, но по мне – это лишняя предосторожность, на тебя Арция и так разве что не молится.
– Ваше Величество, – на пороге возник очень серьезный лакей в черной с золотом ливрее.
– Я еще не король.
– Монсигнор герцог, к вам Элеонора Вилльо.
– Хорошо.
Элеонора вошла в кабинет, шурша шелками, и густой аромат фрезии и персика напомнил Александру спальню брата и их последний разговор.
– Александр, – как же он ненавидел этот ее сладкий и кроткий тон, ведь она же убить его готова, – могу я вас по-прежнему так называть?
– Разумеется, – в некоторых случаях на лицемерие и ложь можно отвечать только лицемерием и ложью.
– Я хотела бы поговорить с вами наедине...
Так, а вот этого не будет. Ему нужен свидетель.
– От маркиза Гаэтано у меня тайн нет.
– Наверное, я это заслужила, – королева кротко вздохнула, – я сделала много ошибок, самой главной из которых было то, что я считала замужеством, но прошлого не вернешь. Что с нами будет, Александр? Со мной и с моими детьми?
– Вы не будете ни в чем нуждаться, сигнора. Я прослежу, чтоб вам оказывалось соответствующее уважение. Вы стали жертвой обмана, и я сделаю все, чтобы смягчить его последствия.
– Что будет с детьми?
– Мальчики получат титулы графов и владения в Эстре, Элеонора, Мария и Анна, когда подрастут, смогут посещать все балы и приемы, я не сомневаюсь, они сделают блестящие партии. Приданое я им дам, но лучшее их приданое – ваша красота, сигнора.
– Благодарю вас, Александр, – королева повернулась, чтобы выйти, и Александр мягко добавил:
– Мне очень жаль, что так случилась.
Она ничего не ответила, Сандер какое-то время молча смотрел ей вслед.
– Я чувствую себя предателем, Рито. Да, в глазах Церкви они не были супругами, но Филипп хотел видеть своего сына королем, он даже брата ради этого не пожалел... Если б только он был со мной откровенен!
– То что? – голос Рито не предвещал ничего хорошего.
– Я бы что-нибудь придумал, уломал бы клирика, поговорил бы с настоящей женой Филиппа, она бы сказала старику, чтобы он этого не делал...
– Сандер, может быть, хватит жертвовать собой? Даже не собой, а Арцией. Неужели ты не видишь, как все устали от этой своры?!
– Вилльо были не опасны. Протектором был я...
– И они во главе с вдовой с ходу нарушили последнюю волю Филиппа.
– Мальчик в этом не виноват. И они струсили, как только поняли, что мы их прихватили. Теперь-то они уж точно не опасны.
