– Вы отвлекаете внимание суда, – поспешил на помощь Кортней.
– Отнюдь нет. Я, если угодно, привлекаю внимание присутствующих клириков к росточкам очаровательной ереси. Нечистыми духами эсператисты объявили богов, почитавшихся в Золотой Анаксии, когда про Создателя не слыхали даже в Гайифе. Впрочем, про Гайифу тогда тоже не слыхали.
Эрнани старые боги разонравились, и он от них отрекся, с кем не бывает. Вот вы, барон, отреклись от Фердинанда, честно сняли старую мантию и надели это… зеленое. И вы не подкрепляете свое нынешнее положение манифестами Оллара. Как же вы можете настаивать на тысячелетних правах династии Раканов? То есть ссылаться на волю отринутых духов. Я уж молчу о том, что духи могли изменить свое отношение к отрекшимся. Я бы на их месте изменил.
– Его Величество Альдо коронован с благословения Эсперадора Юнния, – почти выкрикнул Кракл. Что делать, он явно не знал, а выход существовал. Признать истинных богов богами, но именно это было невозможно.
– Раканы в изгнании были гостями Эсперадора, – подсказал Феншо.
Ворон поднял бровь.
– Вы полагаете, за прошедшие четыреста лет духи нечистые стали чище? Любопытная мысль, я обязательно на сей счет подумаю.
– Господин прокурор, – нашелся супрем, – мы отвлеклись от главного. Суду не нужен теологический спор. Суду нужен ответ, покушался ли герцог Алва, лично на жизнь Его Величество Альдо или же нет?
– Хорошо, – устало сказал Алва, – дайте мне заряженный пистолет, коня, означенного Альдо, опять- таки с конем, и какого-нибудь капрала. Если именующего себя Раканом господина что-то спасет, то я признаюсь в убийстве капрала и лошади, а заодно и в Создателя уверую.
4
– Но убийства в восьмой день Осенних Волн вы признаете? – быстро переспросил Феншо. Он еще сохранял самообладание.
– При условии, что мне прекратят навязывать бездарную пальбу у ручья.
Кракл повернулся к Кортнею, тот едва заметно пожал плечами, Феншо сошел с кафедры и присоединился к совещанию. Ворон прикрыл глаза. Не понимать, что его ждет, он не мог, но на худом, точеном лице не было ничего, кроме скуки.
Алва так долго искал смерть и наконец нашел. Чего ему бояться? Скоро он будет свободен от всего: чужой ненависти, убитой совести, сожравшей душу пустоты. Как же был прав эр Август, когда говорил, что для кэналлийца жизнь страшней Заката. Смог бы Ворон начать заново, узнав, что его предок не связан с Олларами предательством и убийством? Вряд ли, слишком поздно, но его сына ждет другая участь. Карл Борраска в день своего совершеннолетия услышит правду об Эрнани, Рамиро и Экторе, чтобы в свою очередь передать тайну наследнику.
Часы неторопливо отзвонили шесть, сменилась стража.
– Господа, – негромко окликнул Ворон, – у вас что-то случилось?
Судейские вздрогнули, как застигнутые ментором унары. Феншо уставился в бумаги, гуэций переглянулся с супремом.
– Господин обвинитель, вы располагаете доказательствами нападения подсудимого на находящегося при исполнении своих обязанностей маршала Килеана-ур-Ломбаха?
– Располагаю. – Обретший былую уверенность прокурор взобрался на кафедру. – За Рокэ Алвой с момента его появления и до взятия под стражу наблюдало более тысячи человек. Ошибка исключена.
– В таком случае, если обвиняемый признает содеянное, допрос свидетелей необязателен. Герцог Алва, на этот раз вы не можете отрицать свои… деяния.
– Килеана-ур-Ломбаха я убил, – пожал плечами Алва, – но не маршала, а генерала и не при исполнении, а на дуэли.
– Вы прекрасно понимаете, что имеется в виду, – вмешался супрем. – Мы говорим об убийстве маршала Талигойи Симона Килеана-ур-Ломбаха, последовавшего в восьмой день Осенних Волн. И вы это уже признали.
– Насчет маршала вы ошибаетесь, – светским тоном сообщил Ворон. – Я, пользуясь своими полномочиями, уничтожил нескольких изменников, среди которых находился и бывший генерал Люра.
– Значит, – оживился Кортней, – вы свою вину не отрицаете?
– Если вы объявите пресловутого Алана не святым, а изменником, – кивнул Ворон, – я готов составить ему компанию в Закате и признать покойника маршалом при исполнении.
– Герцог Алва, – Феншо развернул какую-то бумагу, – царствование Его Величества Альдо Ракана начинается с момента отречения Фердинанда Оллара. Соответственно, Симон Люра являлся действующим маршалом Талигойи. В отличие от вас.
– У вас плохо с памятью и логикой, милейший, – упрекнул обвинителя Ворон, – и это у вас фамильное. Последним действующим маршалом Талигойи был Эктор Придд, и все. Что до Люра, то его Величество Фердинанд распорядился о казни изменника, что и было исполнено.
– Оллары никогда не были законными королями, – закричал Кракл, – вы слышите, никогда?! Талиг принадлежит Раканам и только Раканам.
– Барон, – лицо Алвы стало веселым и злым, – Оллары последние четыреста лет подписывали договоры, включая оба Золотых, и вовсю роднились с династическими домами, даже в Агарисе послов держали. Оллары столь же законны или же незаконны, как и любой из династических домов.
Кэналлиец замолчал и усмехнулся. Он не увидит, как Талигойя станет Золотой Анаксией, в сравнении с которой Талиг Олларов покажется жалким.
– Господа, – супрем затряс колокольчиком Кракла, – успокойтесь! Подсудимый, ваши выпады неуместны.
