Дорога вьется меж черных пустых садов, уводит в поля и дальше, к синему перелеску. Копыта Бочки бьют вымороженную пыль, пахнет холодом и бедой, издевательски громко орет пестрый петух и исчезает вместе со своим забором.
Глава 10
Новая Эпинэ
400 год К. С. 15-й день Зимних Скал
1
Разбойники нагоняли и нагоняли стремительно, а следом неслись белые мундиры. Десятка три, не меньше. Очухались… Внизу и сбоку что-то вжикнуло… Бьют по лошадям, вот уроды! По лошадям…
– Вправо, тетка!..
Лаци рядом, Дуглас отстает на полкорпуса, то ли охраняет, то ли Драгун сдает.
– Вправо!!!
Матильда рванула повод, Бочка наподдал задом, бровастый главарь пронесся мимо и теперь скакал впереди – показывал дорогу. Пожелай разбойник уйти, только б его и видели, но удирать бровастый не собирался. Остальные как приклеенные шли за Темплтоном. Семь их или восемь? На скаку не сосчитать, но солдат десятка три, а Коурвилль… Эта скотина не отступится!
Разбойник на рыжем, словно собака, лохмаче обогнал Дугласа, понесся рядом с Матильдой. Сзади кричали, но все тонуло в свисте ветра, грохоте копыт, хриплом дыхании Бочки… Рысак – он для длинной дороги, длинной и спокойной. Галопом ему долго не скакать, упадет, и что потом? А может, Коурвилль первый навернется? Каменюку! Каменюку ему под копыта, яму, веревку, железяку!
С головы Темплтона снесло шляпу, швырнуло в морду несшейся следом лошади. Та шарахнулась, но всадник в седле удержался, что-то крикнул. И вожак что-то орет, все орут. Белая пыль топит тех, кто сзади, солнце бьет в глаза, иней, стерня, облака, барабанящая в виски кровь…
Хозяин рыжего натянул повод, не позволяя коню уйти вперед. Спасибо, конечно, но им не оторваться. Одна надежда на разбойников и на Леворукого.
– Все путем! – Врет разбойник, ветер сносит слова, словно дым. – Держись, тетка!
– Твою кавалерию! – Крик летит к Дугласу и дальше, к Коурвиллю и его мерзавцам. Сбоку, на пустом пастбище что-то шарахается – то ли овца, то ли собака… «Все путем! – надрывается ветер. – Путем, путем, тем-тем-тем…»
– Гица… Махнемся… Уходи… с тракта… конями махнемся…
– Спятил! – Витязь может скакать, так пусть скачет…
– Уходи… К лесу…
– Все уйдем, – утешает разбойник, – держись!
Бочка весь в мыле и хрипит, только б не споткнулся. Споткнется, не встанет. Чужие кони рвутся вперед, разбойники не пускают, а солдаты сейчас в хвост вцепятся, и все из-за Бочки.
– Убирайтесь, – орет Матильда, – твою кавалерию! Мне… эти… ничего… не… сделают…
Растрепанная гребенка на горизонте стоит на месте, словно гвоздями к небу приколотили. Они скачут к лесу целую вечность, скачут и не доскачут.
– Погодь! – Караковый главаря оттесняет рыжего, идет рядом с Бочкой. Только б удержать повод!
– Лаци!.. Дуглас!.. Не ждите!
Бочка хрипит, но скачет, потому что друг, потому что коурвиллям не сдаются!
– Поднажми, – требует разбойник. – Не бойсь… Выскочим!
Главарь привстает на стременах, машет рукой.
– С дороги! – велит он. – Туда!
Он знает, что делает, должен знать!
Кони мчатся, вытянув шеи, выворачивают куски земли, серые комья летят в оскаленные морды, в лица тем, кто скачет сзади. Поле стелется под ноги облезлым плащом, сухая трава глушит топот. За полем – деревья, растрепанные, блестящие, под копытами – стерня… А в стерне полевки, суслики, норы… Провалился, и конец!
Коурвилль смекнул, рванул наперерез, отрезая беглецов от пляшущих деревьев. Солдаты уже не сзади, они сбоку. Белые мундиры растягиваются полумесяцем, охватывая добычу. Разбойники могут уйти: их лошади свежее, но главарь сдает вправо и назад, закрывая Бочку от преследователей, еще двое бросаются между Дугласом и погоней, всадник на рыжем стреляет. Промазал! Это только в песнях на скаку бьют без промаха, но она бы попала!
– Дай пистолет, – кричит Матильда бровастому, Коурвилль машет рукой, солдаты отвечают нестройным залпом. Мимо!
Витязь спотыкается, клюет носом, почти касаясь земли. Лаци не теряется, как сидел, так и сидит свечкой. Бочка из последних сил рвется за рыжим, белые мундиры несутся к упавшим, но Лаци уже поддернул коня вверх, белоногий выправился, несется дальше. Живы! Живы, твою кавалерию!
Бочка только что не кашлял, но упрямо колотил землю подковами, вот и говори после этого, что рысаки не могут скакать. Если повезет, если удастся вывернуться, придется вести в поводу, хотя какое там вывернуться!
Погоня настигала стремительно, вот солдаты перемахнули очередную лощинку, вот Коурвилль поднял пистолет. Замыкавший скачку разбойник выпустил поводья, радостно заорали преследователи. Ну почему она без оружия?! Вот так и продают душу за единственный выстрел…
