был чем-то новым.
Она подняла голову от книги. Прислушалась.
Вот он снова — неясный скребущий звук За городом это мог бы быть пробирающийся по крыше опоссум.
Кэт встала, подошла к двери. Теперь тишина. И все равно ей было не по себе. Слегка не по себе. Оно и понятно — такие времена. Сотрудникам отдела профилактики пистолет не полагался. Да она никогда и не хотела его иметь. Но сейчас бы оружие не помешало.
Она сказала: «Эй там?» — и поразилась девчоночьему страху в своем голосе. Ну и черт с ними. Кишка тонка ее напугать. Она распахнула дверь.
Никого. А только все тот же унылый коридор, свет противный, как в аквариуме, на полу плитка цвета гнилых зубов. Она шагнула за порог и внимательно огляделась. Пусто. Судя по всему, звук доносился с улицы или через стенку из соседней квартиры (где жила непонятная парочка молодых наркоманов, вечно занятая таинственными делами, для осуществления которых они негромко по чему-то постукивали и что-то передвигали). В коридоре не было никого и ничего.
В следующую секунду она заметила надпись на стене, прямо напротив двери. Идеальным, видимо непросто давшимся, школьным почерком кто-то написал мелом: УМЕРЕТЬ — ЭТО ВОВСЕ НЕ ТО, ЧТО ТЫ ДУМАЛ, НО ЛУЧШЕ.
Ни Пит, ни люди из ФБР ничего толком не обнаружили. Они, разумеется, опросили соседей, и конечно же никто ничего не видел, не замечал подозрительных личностей и т. п. Как знали все обитатели дома, при известной сноровке туда можно было пробраться по узким проходам мимо свалок на задах, а потом улизнуть на улицу через сломанную заднюю дверь. Жильцы как раз недавно отметили пятую годовщину тщетных попыток заставить хозяина ее починить.
Пит, страшно вспотевший, стоял в гостиной Кэт и пил эспрессо, который она для него сварила.
— Как тебе кофе? — спросила она.
— Крепкий.
— По-другому не умею.
— Честно говоря, в голове не укладывается, как этот подонок узнал, где ты живешь.
— Это можно сделать десятком разных способов.
— Верно.
В свое время для нее явилось сюрпризом, что в реальности — в отличие от кино — не существовало никакой системы обеспечения анонимности полицейских. Собственно, когда дело касалось крупных шишек, какие-то меры принимались, но и те не давали желаемого результата. Так что любой, кто обладал настойчивостью и компьютером, мог выследить копа, агента ФБР или аудитора Налогового управления, однажды вечером постучать ему в дверь и доставить смертельную весть.
Пит сказал:
— Может, один из ребят останется у тебя на ночь? Или сама поедешь ночевать в гостиницу?
— Я могу переночевать у Саймона.
— Тот, кто знает твой адрес, может раздобыть и его.
— У Саймона дом охраняется, наверно, надежнее, чем штаб-квартира ФБР. В одном из пентхаусов живет какой-то король в изгнании, и еще есть квартиры нескольких председателей советов директоров, очень соблазнительных для похитителей.
— Ты ему звонила?
— Как раз собиралась. Он сейчас заканчивает с последним клиентом.
— Позвони. Хочу точно знать, что ты нашла себе приют.
Она набрала на мобильном номер Саймона и рассказала ему, что произошло.
— Господи! — вырвалось у него.
— Мне, по правде говоря, немного страшно, — сказала она.
— Приезжай прямо сейчас.
— Так и сделаю.
Пит увел ее. Люди из ФБР остались снимать тысячи отпечатков пальцев, покрывавших стены и двери помещения. Кто знает, может, чего и найдут?
Он проводил Кэт до вестибюля дома Саймона на Франклин-стрит. При виде кленовых панелей и огромного букета тигровых лилий на стойке консьержа Пит негромко присвистнул.
— Сильно, — проговорил он шепотом.
Она дала знать о своем появлении Джозефу, консьержу экстра-класса родом из Кореи, и сказала Питу:
— Спокойной ночи.
— Не скучай, — сказал тот.
— Увидимся утром, — сухо ответила она. Кэт была не в настроении шутить.
— Ладно. Увидимся завтра утром.
Когда она поднялась к Саймону, он обнял ее. Ей самой было странно, что она способна разрыдаться — не столько от усталости и нервного напряжения, сколько от радости, что ей есть к кому прийти.
— Невероятно, — прошептал он.
— Невероятно, — повторила она.
Она села на диван, отказалась от предложенного Саймоном бокала. Она любила его квартиру, стыдилась этого, но все равно любила. Четыре большие комнаты на двадцать третьем этаже, потолки высотой двенадцать футов. Люди, которые ходили там, внизу, рылись на выносных прилавках углового магазина в поисках не слишком перезрелых бананов, надеясь, что их не собьет машина, — они и не подозревали, что возвышается над ними, что за оазисы из гранита и черного дерева, что за святилища. Над выжженными долинами улиц возносятся горные пики, на которых живут волшебники. Здесь царят храмовые огни и тишина снежного уединения.
Саймон был собирателем. Он коллекционировал географические карты XIX века, китайский фарфор, старинные игрушки и музыкальные шкатулки. Кэт все подмывало спросить: почему из всего многообразия вещей он остановился именно на этих? Но она не спрашивала. Ей больше нравилась тайна. Саймон продавал и покупал контракты на будущее. Ему открывалось что-то особенное в картах, вазах и игрушках. Ее такое положение вещей вполне устраивало. Поиски объяснений — этим она занималась на работе.
Саймон сел с ней рядом.
— А что там сейчас происходит? — спросил он.
Кэт заметила блеск в его глазах. Он был искренне взволнован.
— ФБР обследует здание. Не думаю, что что-нибудь обнаружится.
— Как же они могут ничего не обнаружить?
— В доме вроде моего тысячи отпечатков пальцев. Кроме того… Хорошо, теперь можно тебе рассказать. У нас далеко не все и не всегда получается. Мы проводим огромную, действительно огромную работу. Но очень часто хватаем в конце концов не того человека, отправляем его в тюрьму, и все после этого вздыхают с облегчением.
Саймон молча кивал. Его не удивили слова Кэт, или ему просто хотелось, чтобы она так подумала. Помолчав немного, он сказал:
— Что за странная идея звонить из автомата? По сотовому не проще?
— У сотовых телефонов есть зарегистрированные владельцы. Это часто облегчает нам работу. Так что иногда разумно использовать технологии вчерашнего дня. Бросаешь несколько монет, говоришь что хотел и бежишь. Мы же не можем держать под наблюдением каждый телефон-автомат во всех пяти районах города. Маленькие негодяи знают, что делают.
— Как думаешь, вы их поймаете? — спросил Саймон.
— Должны бы. Нельзя провалить такое важное дело.
— А твоя роль в этом какова?
— Завтра пойду на работу и стану ждать следующего звонка.
— И это все?
