– А что? В горах нас дожидается белый дракон?
Сияющие глаза мальчика потемнели.
– Хуже, – уныло вздохнул он. – Черный волк.
Фиодор промолчал. Петияр родился той же весной, что и первенец Васти, и мальчики росли вместе, как братья. Смерть любимого брата оставила глубокий след в душе маленького Петияра и породила в нем неугасимую и безрассудную ненависть к волкам.
– Этот волк уже натворил бед? – спросил, наконец Фиодор.
– Пока нет. Он просто рыщет вокруг поселка.
– Как близко? На свалке? В полях?
– В лесу, – признался мальчик.
– Петияр.
Юнец вызывающе пожал плечами.
– Не говори потом, что я не предупреждал. Снежные гонки должны быть состязанием, а не охотой! Если ты предпочитаешь стать добычей волка, то пожалуйста. Я, во всяком случае, собираюсь глядеть в оба.
– Ну, в этом-то я не сомневаюсь, – хмуро сказал Фиодор, – особенно если там будут дочки Тревейла.
Ухмылка бочком скользнула на лицо Петияра.
– Ну и что? В том, чтобы смотреть, ничего худого нет.
– Я донесу эту мысль до фирры, – пообещал Фиодор. – Возможно, он пожелает вырезать ее на твоем гробу.
Мальчик хихикнул и потянулся к масляному светильнику.
– Пора спать, а то завтра утром мы не отличим волков от женщин.
Фиодор устроился на койке и криво усмехнулся в темноту.
– Да, иногда это бывает непросто.
– Ага, – согласился Петияр таким тоном, словно имел богатый опыт в этих делах. И после минутной паузы добавил: – Ты, наверно, много таких женщин встречал, пока странствовал?
Тоска, прозвучавшая в голосе подростка, была уже знакома Фиодору. Ее же он слышал сегодня в голосах детей сестры, и добрых двух десятков соседей, и даже самого фирры. И теперь у него не было настроения снова рассказывать, да и голоса почти не осталось. И он вместо этого отшутился:
– Я всю жизнь знаю Сашияр.
Петияр весело присвистнул.
– Теперь я не боюсь гнева фирры. Давай, скажи Тревейлу, что я заглядываюсь на его хорошеньких дочек. Теперь у меня есть оружие, не хуже твоего.
Фиодор подумал о тупом темном мече, что отдыхал сейчас под его койкой, и от всего сердца вознес богам молитву, чтобы словам мальчика никогда не суждено было сбыться.
Визит Лириэль в Дом Колдуний оказался не таким легким делом, как она ожидала. С одной стороны, само строение оказалось больше, чем показалось ей на первый взгляд. Оно занимало всю вершину холма, высящегося над поселением, и еще спускалось по склону. Кроме огромного зала и воинских казарм там был еще храм Трех, главных божеств в верованиях рашеми. Храм был красивый, с круглым куполом и тремя башенками. И все же, как такое могло быть?
– Один храм сразу трем богиням? – не поняла Лириэль.
– Одной, если хочешь. Мы поклоняемся триединому божеству: деве, матери и мудрой женщине, – объяснила Зофия. – В разных странах их зовут по-разному. В Рашемене у них тоже есть имена, но они ведомы только нам и не должны звучать при чужих. Пойдем – я покажу тебе нашу купальню.
Это оказалось маленькое, круглое, сложенное из камня сооружение без окон, крытое шифером. Старая Колдунья толкнула дверь. Наружу вырвались клубы пара и неожиданный поток энергии, которой там было больше, чем воздуха.
Лириэль заглянула внутрь. В центре комнаты был колодец, наполненный раскаленными добела камнями. Над ним висела бадья, от которой шли веревки к деревянным скамьям, стоящим вдоль стен. Лириэль с одного взгляда поняла смысл этого устройства. Всякий, кто хотел принять паровую ванну, должен был потянуть за веревку и плеснуть немножко воды на горячие камни. У дроу Мензоберранзана были похожие дома с паром, только там его получали с помощью магии.
На одной из скамеек сидела сестра Фиодора, завернувшись в льняную простыню. Она радостно кивнула им – и исчезла.
–
– Если я увижу там такого знакомого, я буду просто дурой, если
Колдунья поглядела на нее с любопытством.
– Вот как? У тебя много врагов?
– Я не очень понимаю, что в Рашемене понимают под «много врагов», – уклончиво ответила Лириэль. Зофия довольно рассмеялась.
