– Дай руку, – проговорил умерший много лет назад, – я помогу тебе.
И некоторое время, пока мысли в голове Хотаба не взорвались, сдавленные тяжестью неразрешимых вопросов, он наблюдал за рукой армяшки-сапожника. Но не за той, что тянулась к нему. Нет, Хотаб смотрел на другую руку. На ту, что держалась за раскаленную перекладину. Хотаб видел, как вздувались и лопались пузыри, видел, как разрывалась поджариваемая кожа, и чувствовал этот невыносимый запах, высасывающий из него остатки желания бороться за жизнь.
– Протяни мне руку, – проговорили губы мертвеца, и Хотаб увидел, что они покрыты прилипшими лепестками каких-то невыразимо печальных цветов. – Я так любил их… Протяни руку, а то сорвешься.
Артур выражался все же несколько фигурально, заявив, что в бизнесе сумасшедших не меньше, чем в физике. Ну и, наверное, вряд ли отыщется достаточное число физиков, столь же сумасшедших, как и его друг. Артур, зараженный с детства вирусом тайных посвящений, Артур, видевший грозные лики древних богов и сочинявший на пару с Кимом устав Ордена Белых Рыцарей, Артур, бывший всегда современным, не испытывающим сентиментальных привязанностей к поношенной одежде и заделавшийся первоклассным банкиром, сейчас принимал участие в каком-то сумасшедшем действе.
Эксперименты с компьютерами всегда будили воображение, и Ким уже как-то предлагал Артуру прогуляться по виртуальной реальности. Полгода назад, наверное, в этом же самом шлеме, что был сейчас на Киме, в тех же перчатках… Это действительно было очень любопытно, это потрясающее ощущение, когда вдруг на время забываешь, что находишься в несуществующем мире.
Тогда Артур был очень возбужден:
– Господи, Ким, это невероятно! Я представляю, какие открываются возможности…
– Ну, я бы сказал, что это давно уже используется, – спокойно возразил Ким. – На уровне конструирования, прогнозов и банков данных… Кино, мультивидео, игры… Я тут хочу отыскать еще кое-что, но, возможно, это уже фантазии… Наверное, меня подводит излишний оптимизм.
Да, это было где-то полгода назад, после их недельного совместного отпуска на Камчатке. Тогда они втроем собрались у Кима, и он им невзначай показал эту свою любимую игрушку. А потом они еще долго вспоминали Ключевскую сопку и Долину гейзеров, и за окнами стоял август. То, что происходило сейчас, уже не укладывалось ни в какие рамки.
– Все дело в программе, – сказал как-то Ким. – Правда, я не знаю, возможно ли создать такую программу.
Похоже, сейчас у них эта программа была. «Белая Комната»… И Артур, следящий за руками Кима – он ожидал знака, их условного, придуманного еще в детстве знака, – все же продолжал считать происходящее безумием. Это невозможно, это за рамками игр и фантазий. Артур отгонял даже самую мысль о том, куда мог сейчас отправиться Ким. Но все же он следил за руками и ждал знака…
– О-хо-хо, – вздохнул Артур и, прислонившись к стене, не сводил глаз с Кима.
Час назад его сумасшедший друг с глазами, сверкающими – Артур усмехнулся, – как они, наверное, сверкали у Фауста, рассказал им эту невероятную историю.
– Нет, это невозможно, – ответил тогда Артур. Он откинулся на спинку кресла и поднял чашку со своим вечным кофе. – Ничего подобного я никогда не слышал. – Затем он поглядел на африканское копье с обломанным древком в руках у Профессора Кима и спросил: – Это то самое копье? Нет, слушай, Ким, ты… – Артур перевел взгляд на Дору. Девочка ему вежливо улыбнулась, уплетая огромную порцию мороженого. – Вы… Это какой-то розыгрыш? Вы нас разыгрываете?
– Почему все взрослые такие бестолковые? – Дора пожала плечами и, спохватившись, добавила: – Извините… Вообще-то я очень воспитанный человек и никогда бы не позволила себе сказать подобное, если б не имела на то оснований! Профессор, да объясните же вы все наконец своим друзьям…
«Интересно, – усмехнувшись, подумал Артур, – этот потрясающе воспитанный девятилетний человек таким образом извинялся или назвал меня удвоенным болваном?»
– Мне объяснять ничего не надо, – проговорил Олежа, выпуская кольцами сигаретный дым, а Артур подумал: «Странно, мы все трое курим «Кэмел». – Наверное, все так и есть… Наверное, это возможно… Я только никогда не думал, что доживу до седых… волос…»
– Ничего, – небрежно бросила Дора, – мой папа тоже иногда говорит: «до седых яиц»… Продолжайте…
Артур снова усмехнулся, не сводя глаз с Кима: он вспомнил, как повисшую было тогда тишину взорвал хохот трех взрослых мужчин и непонимающее «чего смешного?» Доры.
– Я действительно хотел это сказать, – изумленно проговорил Олежа, и Артур заметил, что он даже несколько покраснел, – но ведь не сказал…
Да, девочка не подарок. И в сочетании с историей Кима…
Артур никогда еще ничего подобного не слышал. Ким рассказывал о невероятной пещере, затерянной где-то посреди Эфиопского нагорья, и о том, что из-за нее погиб известный палеоантрополог Камил Коленкур, он рассказывал о потрясающей красоты девушке, погубленной своими поисками любви и оставившей им светлую печаль распустившихся цветов, о чем-то древнем и грозном, находящемся в точке пересечения линий, об африканском колдуне Ольчемьири и о копье, получившем силу Великого Божества, о короне древней Атлантиды, о нападении пчел и об открывшемся неподалеку павильоне суперкомпьютерных игр… А Артур думал: «Господи, это что, Орден Белых Рыцарей? Ким сошел с ума? Шутка?»
Но Артур чувствовал в этой истории что-то, что не могло быть шуткой и переходило границы их детской игры, это была какая-то – Артур не мог подобрать нужного слова – какая-то… современная… поэма, иногда так похожая на сновидения. Киму удалось связать что-то… И эта маленькая девочка Дора подсказала ему– что…
Когда Ким рассказывал о Зеделле, Дора слушала его с восхищением, а потом горячо проговорила:
– Я знала, что она должна быть красавицей!
И тогда даже Ким как-то странно посмотрел на девочку.
– Откуда? – спросил он глухо. – Откуда ты можешь о ней знать?
– Знаю, – совершенно спокойно повторила Дора. – Далекая Яблоня-Мама мне о ней рассказывала. Маленькие Истории похожи на Большие Истории. Вы же говорили, что «взбесилась вода» и дочь водопада исчезла… Все правильно: долгий сон окончен и уснувшая Королева должна пробудиться. И еще мне Яблоня-Мама сказала, что тот, кто свяжет Маленькие Истории и Большие Истории, может замкнуть круг…
Трое взрослых мужчин переглянулись – это что за тарабарщина? Алиса в Стране чудес?
– Нет, вы не подумайте, я не шучу. – Дора покачала указательным пальцем, словно читая их мысли. – Маленькие Истории и Большие Истории – это серьезно. Я только не знаю, как это объяснить… Вот смотрите– корона. Понимаете, то, что я вырезала из резинового мяча, – это Маленькие Истории, а то, чем она была и что приснилось мне в том сне про корону, – это Большие Истории… Наверное, я все-таки неясно выражаюсь…
«Ничего себе, – подумал Артур, – еще чуть-чуть, и ребенок прочитает нам лекцию об архетипах!»
– Ну вот смотрите, Профессор, – продолжала Дора, – то, что я сперла у Робкопа, Си-Ди с «Белой Комнатой»… Там записаны Маленькие Истории… Но вы используете этот диск, потому что где-то есть Большие Истории и вы хотите туда попасть… Я права, Профессор?
Ким уставился на нее широко раскрытыми глазами; потом он как-то странно усмехнулся и согласно кивнул:
– Пожалуй, это несколько необычное объяснение, но вполне подходит для того, что я хочу сделать.
Чуть позже Артур отвел Кима в сторонку:
– Слушай, что все это значит? Яблоня-Мама, Истории?
– Я думаю, это какая-то игра, – неохотно отозвался Ким.
– Подожди секундочку, что значит – игра?
– Видишь ли, у девочки есть некоторый дар…
– Я знаю, как может называться такой дар.
– Я думаю, что Яблоня-Мама – это игра… Ведь девочке надо объяснить себе, что с ней происходит. – Артур видел, что Киму по какой-то причине не совсем приятен этот разговор. – И если не принимать во внимание терминологию – она ведь ребенок, – то трудно не согласиться, что девочке кое-что известно… Вот она и выдумала Яблоню-Маму…
