— Подавайте! — сказал Сен-Ле и тоже сел.
Слуга исчез, и через несколько минут стол был заставлен отборными кушаньями.
— Смерть моей жизни! — вскричал Морлиер. — В «Кабачке царя Соломона» великолепные ужины. Это первый кабачок во Франции.
— Давно вы его знаете? — спросил граф, который ничего не пил и не ел.
— Да.
— Если ваши воспоминания верны, то они могут относиться к давнему времени.
— Да…
— В 1725 году, в январе, в ночь под Новый год не ужинали ли вы здесь?
Морлиер ударил себя по лбу.
— Подождите!.. Подождите!.. — сказал он. — Мне кажется, что…
— Это было в этой самой комнате. Вас сидело за столом двенадцать человек, вы встречали Новый год.
— Что вы хотите мне напомнить?
— Тут были де Конфлан, де Креки — дядя нынешнего; де Коаньи, де Ришелье, де Лозен, Фиц- Джеймс, де Таванн, де Шароле, де Конти, де Рие, вы и еще двенадцатый человек, имя которого я забыл, но которого я назову бароном. Вы помните?
— Все так и было.
— Приближалась полночь. Ужин был в полном разгаре, бутылки опустели, и в головах начали возникать самые сумасбродные идеи…
— Откуда вы знаете все это? — спросил Морлиер.
— Условились, что когда пробьет полночь, то есть в ту минуту, когда закончится 1724 год и начнется 1725, будут пить за здоровье и высказывать друг другу всякие пожелания…
— Ну да, — закричал Морлиер, — Фиц-Джеймс пожелал мне сидеть в тюрьме, а через месяц я точно попал в тюрьму за долги.
— Условились, — продолжал граф, — что каждое желание должно быть выполнено, насколько бы странно и сумасбродно оно ни было, и все присутствующие без исключения должны были способствовать исполнению этих желаний.
— Именно, и я помню, что наш друг барон, имя которого вы забыли, назывался Монжуа.
— Именно, кавалер. Отчего же вы вспомнили об этом самом бароне Монжуа?
— Он изъявил графу Шароле самое забавное желание.
— Какое? — спросил виконт де Сен-Ле.
— Отбить через неделю любовницу у первого дворянина или буржуа, которого он встретит на другой день после полудня, или ходить в желтом костюме четыре дня.
— А! — сказал Сен-Ле со смехом. — В самом деле, странное желание!
— А что отвечал Шароле? — спросил граф. — Какое желание высказал он в свою очередь, вы помните?
— Не совсем, — ответил Морлиер с некоторым замешательством.
— Граф де Шароле, — продолжал граф, — пожелал, чтобы через месяц любовницей барона стала первая девушка, замужняя женщина или вдова, которую он встретит, выходя из кабачка, будь она стара, безобразна, дряхла, — или четыре дня носил парик из кабаньей кожи.
— Одно желание стоило другого! — сказал Сен-Ле, улыбаясь.
— В этом самом году, весной, — обратился граф к Бриссо, — вы продавали букеты в саду Пале- Рояль.
— Да, — ответил Бриссо с удивлением, — я этого не забыла. Но как вы это помните? Ведь я была цветочницей только полгода.
— Да, вы начали продавать цветы 12 января того года.
Бриссо вздрогнула, как будто воспоминание об этой дате произвело на нее неприятное впечатление.
— 12 января! — повторила она.
— В этот самый день вы продали ваш первый букет? — спросил граф.
— Да… Но откуда вам известно, что в этот день я продала свой первый букет?
Граф не ответил. Бриссо смотрела на него, не смея продолжать расспросы.
— Как вы много знаете! — сказал Морлиер, с наслаждением попивая превосходное вино. — Право, мне кажется, что вам известно все.
— Хотите иметь доказательство? — спросил граф.
— Ну да. Ничто так не способствует пищеварению, как беседа с человеком таких необыкновенных достоинств, как вы, граф.
Поклонившись графу, Морлиер начал второй бокал ронского вина. Бриссо смотрела на графа, стараясь вызвать былые воспоминания. С самого начала ужина и до тех пор, пока граф не заговорил с ней, она не принимала никакого участия в разговоре. Устремив на него взгляд, Бриссо пыталась вспомнить, где она видела этого человека, но тщетно. Сен-Ле, по-видимому, мало обращавший внимание на то, что происходило вокруг него, занимался только ужином: он накладывал кушанья, наполнял бокалы, ухаживал за своим соседом справа и соседом слева с живостью и увлечением, что очень нравилось кавалеру Морлиеру.
— Вернемся к вашему ужину в ночь на 1 января 1725 года, — резко сказал граф.
XXVI. ПРОТОКОЛ
— Когда все желания были высказаны, — продолжал А., — принц Конти, выбранный председателем собрания, велел написать на белом атласе протокол заседания в двенадцати экземплярах. Каждый собеседник должен был сохранить свой экземпляр в течение всего года. Вот один из двенадцати экземпляров.
Граф А. вынул из кармана жилета кусок ткани и положил его на стол. На этом шелке в рамке из гербов кистью было написано крупными буквами:
происходившего в первый час первого дня 1725 года в „Кабачке царя Соломона“, в комнате номер семь.
В тот момент, когда пробило полночь, и мы стояли на пороге нового года, любезные собеседники обменялись желаниями.
Любезное собрание официально обязалось исполнить эти желания под угрозой наказаний, обозначенных против каждого желания.
заполучить лучшего повара во всей Франции
или
никто из нас не будет у него ужинать.
получить посольство в Вене
или
пойти в монахи на целый год.
быть обманутым шесть раз
или
быть верным шесть месяцев.
