Я смерила хмурым взглядом того, чье самолюбие так уязвили мои слова, и ответила с гордостью:
- Я целитель.
- Позор… - пробормотал Доминик.- Ведьмы совсем разума лишились… Закрой глаза.
Кто тут из вас разума лишился еще можно поспорить, кстати.
- Зачем? - невольно взглянула на ступени позади меня.
- Раз сказал, значит, надо,- рявкнул Доминик - я так и сделала, замерла напряженная, готовая ко всему, вплоть до того, что заботливый папочка спустит меня с лестницы.
- Расслабься. Не собираюсь я тебе вредить.
- Да ну? - ехидно поинтересовалась.
- Язвительно явно от меня,- он усмехнулся, и я почувствовала, как его ладонь легла мне на плечо, затем Доминик что-то зашептал… скорее всего заклинание, а через пару секунд раздалось.- Открывай и следуй за мной. И торопись - у нас мало времени.
Почему у нас мало времени, я сначала и не поняла, только потом, когда мы проходили мимо солдат с алыми плащами, до меня дошло, что нас в упор не замечают.
Мы были невидимыми!
Догадка подтвердилась, когда я и Доминик миновали зеркало: своего отражения я там не обнаружила.
Такое колдовство ни в какое сравнение с моим скромным целительством не пойдет!
Что касается ощущений, то они были обычными: по-иному я себя не чувствовала. Единственное, что проголодалась, но это вряд ли имеет отношение к колдовству.
Покинули мы осенний дворец и прилегающие к нему территории незримые обычному человеческому глазу. Заклинание рассеялось, когда мы уже двигались по центральной улице города.
Стояла глубокая ночь, но улица была освещена фонарями; гуляли редкие прохожие: на нас они почти не обратили внимания.
Шли мы недолго, Доминик свернул с широкой и светлой улицы в более узкую - там нас уже ждал экипаж.
- Залезай.
Я послушалась: в карете было темно и пахло ванилью. Усевшись на обитое бархатом сиденье, наконец, откинула капюшон и поправила волосы.
Ванна бы не помешала.
Доминик, занявший место напротив, был такого же мнения.
- Помыться тебе нужно. Трогай! - отдал команду, повысив голос - экипаж тронулся, и мы неспешно покатились вперед.
Я хмуро посмотрела на отца: во мраке лишь чернотой угадывался его силуэт.
- Куда мы едем?
- Домой, - обронил он, и либо мне показалось, либо в его голосе мелькнули нотки облегчения.- Домой, Настя.
- Это и есть твой дом? - спросила я, оглядывая белый особняк, окруженный высоким кирпичным забором: мы находились во внутреннем дворе, широкую площадку которого окружали невысокие голубые ели.
- Да,- сказал Доминик и направился к пологим ступеням, ведущим к крыльцу; я же поспешила за ним.- Ты здесь родилась.
Подняла голову и взглянула на двухэтажный дом с высокими темными окнами, он казался неуютным и неприветливым.
Собственно, холл, холодный и скупо освещенный, также подходил под это описание.
Я передернула плечами от неприятного ощущения одиночества в доме.
- Ты один живешь?
- Слуги считаются? - поинтересовался Доминик, направляясь по коридору. Мне ничего не оставалось сделать, как последовать за ним.
Ясно, значит, папочка живет один.
Собственно, вполне ожидаемо от злого гения.
- Знаешь,- я семенила следом, скользя взглядом по многочисленным охотничьим трофеям, которыми были увешаны стены,- как-то это не правильно…
- Что именно? - не оборачиваясь, поинтересовался Доминик.
- Ну … В сказках обычно, когда хорошая героиня попадает в руки злодея, то её запирают в подвале, там пытают, не кормят и рассказывают о том, какая ужасная участь её ждет…
Отец остановился, обернулся и внимательно посмотрел на меня, давая ясно понять, какую я сейчас ляпнула глупость.
- Кто-то в детстве перечитал сказок,- заметил он спустя несколько секунд.
А кто-то собственную дочь в жертву Иру принести хочет.
- В сказке ложь, да в ней намек.
- Намек вернуть тебя обратно в подземелье осеннего дворца?- осведомился у меня папочка.
Я сделала вид, что задумалась, а потом мотнула головой.
- Нет. Намек покормить и отмыть. В жертву хочу быть принесена чистой и сытой.
Выслушав мое замечание, Доминик расхохотался. Затем поманил следом за собой; десять шагов - мы прошли через арку и оказались в гостиной.
Приятный полумрак, разгоняемый приглушенным светом ламп, аромат лаванды, успокаивающий, навевающий сон, треск поленьев в камине, пейзажи, обрамленные в тонкие рамы, и большое зеркало - эту комнату действительно можно было назвать уютной.
Я прикрыла глаза, вдохнув этот легкий запах с фиолетовым оттенком, только сейчас понимая, как я на самом деле устала … от всего.
- Мы вас ждали вечером, господин,- раздался за моей спиной хриплый голос, и я, не удержавшись, ойкнула, подскочив на место.
- Опоздал. Ро, распорядись накрыть на стол. Но сперва нужна горячая ванна для девушки,- и кивнул в мою сторону.
Тот, кого Доминик назвал Ро, оказался невысокий пожилым мужчиной с длинной седой бородой. Одет он был в аккуратный чистый темный кафтан.
Оглядев меня с головы до пят и явно уловив некое сходство со своим хозяином, Ро удивленно приподнял брови. На этом проявление изумления с его стороны и закончилось.
- Конечно,- он слегка поклонился.- Все будет сделано, господин,- направился к выходу из комнаты, удостоив меня на прощание еще одним оценивающим взглядом.
- Присаживайся,- отец кивком указал на широкие кресла, возле камина - в одно из них и я опустилась, вытянув ноги к огню.
Доминик же направился к стеклянному столику, где стоял графин. Судя по темной жидкости, это было вино.
- Будешь? - спросил он - я кивнула.
Два изящных кубка из красного стекла, в которых вино казалось черным, в руках колдуна: один достался мне, из второго пил Доминик.
Заметив, как я не решаюсь отпить, он усмехнулся.
- Не отравлено.
- Хорошо,- и сделала глоток терпкого букета.
Опустилось молчание. Отец смотрел на огонь, я же, попивая вино, исподтишка наблюдала за ним: маска строгости сменилась усталостью, будто Доминик за минуту постарел на несколько лет, в темных глазах отблески огня и застарелая грусть с синим вкусом.
Точный и мгновенный укол жалости в мое сердце … Прав был Вигго: все-таки я действительно добрячка.
Наконец-то я решилась задать вопрос, мучавший меня долго.
- Какой была моя мама?
