велицыи сих творцы восточнии богословцы и учители — Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоустый, Иоанн Дамаскин, Петр, Алексий, Иона и Филипп московские чудотворцы, и прочии святии поучающеся, Богови угодиша, и нам в пользу нашу незазорны я оставиша, и неврежденны блюсти повелеша?» По поводу этой речи Никона, Медведев делает такое замечание: «внимай, боголюбезный правоверный читателю, прилежно, како зде святейший патриарх Никон древние греческие рукописменные и словенские харатейные книги похваляет, и с ними весьма тщится во всем согласное имети; а еже с ними в книгах несогласное, и то, яко новое, отринути поучает, и чесо ради тако сотворити, и тому причину дает светлую: яко дабы нам всем спасете улучити — такожде, яко же наши российстии святии Петр, Алексий, Иона и Филипп московские чудотворцы». — На речь Никона, рассказывает Медведев, собор ответил решением: «достойно и праведно исправити словенские печатные книги противу старых харатейных российских и греческих книг». В силу такого соборного постановления из разных русских книгохранилищ стали собирать в Москву древние славянские книги, переведенные с греческого на славянский язык за 500 лет и больше, а на восток был послан старец Арсений Суханов, чтобы и оттуда привести в Москву старые рукописные греческие и славянская книги». Внимай, читателю, опять замечает по этому поводу Медведев, не о новых греческих у немец печатанных книгах промышление бяше, с которых бы согласную истину древних святых отец познатн, но о древних рукописменных», — Когда Сухановым действительно привезены были в Москву очень древние греческие рукописные книги, тогда в Москве снова был созван собор, на котором присутствовали: антиохийский патриарх Макарий и сербский Гавриил. На этом соборе тщательно сличены были древние греческие рукописные книги с древними же рукописными славянскими, и найдены между собою во всем согласными». «Зри, православный читателю», замечает Медведев, «прилежно, как на оном соборе вси разсмотриша наши словенския древния книги со древними греческими рукописменными во всем согласны быти, а не с новыми греческими у немец печатными книгами». В виду этого собор решил служебник «и прочия святые книги, в нихже некими от преписующих невниманием погрешения обретаются, во всем с древними греческими и славянскими священными книгами, в нихже не едино прегрешение обретается, согласити и исправити узакониша». Но это соборное постановление: исправить русские книги с древних рукописей греческих и славянских, на практике не было приведено в исполнение, книги в действительности стали править «с новопечатанных греческих у немец», древние же книги греческие и славянские были оставлены. Произошло это, по объяснение Медведева, таким образом: когда собор решил исправить служебник с древних греческих и славянских, тогда «коварнии человецы, прежде лестными своими словесы прельстиша святейшего Никона патриарха, начата самую ему правду о исправлении книг предлагати, а делом самым ино промышляти. И егда оных человек та хитрость их не познася, оставивше они греческия и славянския древние самые книги, начаша правити с новопечатных у немец греческих книг. А в сем предисловии книги служебника пишут они, еже ону с древними греческими и словенскими рукописменными достоверно исправиша и во всем согласиша, и народ православный увещают, во еже бы оный той книге, яко достоверной, верили и ни в чесом неусомневалися, зане справлена с греческих рукописменных и словенских книг. А та книга служебник правлена не с древних греческих рукописменных и словенских, но снова у немец печатной греческой безсвидтельствованной книги, у нее же и начала несть и где напечатана неведомо. И егда по малых летех, по указу великого государя, ради достоверного книжного свидетельства и справки, был на печатном дворе справщик из Афонския горы архимандрит Дионисий, иже обита в сем царствующем граде Москве в Николаевском греческом монастыре, и той, ону у немец печатную книгу служебник разсмотря, на страницах подписал своею рукою на обличениё тоя неправые книги словеса бранные, зде писати неприличные. А та книга и ныне обретается в книгохранительнице на печатном дворе. И которой служебник печатан и после сего в лето 7166, а в нем напечатано о святей литургии, яко напечатано по уставу константинопольския великия церкви и святые горы, — и он на той книге подписал своею рукою: «не хощу лгать на великую церковь и на святую гору Афонскую». В другом месте Медведев говорить: «все поведают книги правлены с древних греческих и словенских харатейных рукописных книг, а ни одна книга новоисправленная, яко служебник и иные, с древними греческими рукописменными и с древними же словенскими харатейными книгами может обрестися во всем согласна; но всякая имать, яко от древних греческих рукописных и славянских харатейных, тако и от славянских печатных и от Киевских и с новопечатными у немец греческими же книгами, разгласна. А еже далее правят, то вящше пременения по своим прихотям творят и тем православный народ смущают». Но кто же были те «коварнии человецы», которые, обманув Никона, стали править наши книги не по древним греческим и славянским, как хотел Никон и как решили соборы, а по греческим новопечатным у немцев? На это нет прямого ответа у Медведева. В разных местах своего сочинешя он глухо заявляет: «неции духовнии оставяще (славянские) оные правые харатейные древния книги, которыес древними харатейными книгами сходны, по нихже вси святии российстии Богу угодиша и благодать Его божественную себе чудотворения прияша, оставивше, возлюбили новые греческия у немец печатные книги и с тех, вновь преводяще, и то неискусными переводчики, начата, не справя и подлинно не осмостряся, печатати, и того ради едва не всядневно в книгах пременностию православный народ смущати. От ихже такового смущения, Бог весть, колико тем сот душ православных погибе... Нынешнии духовнии, еще замечает Медведев, сами ко известии священного писания и древних святых отец неискуствующе, яже вещи от российского народа по обыклости древней хранятся, обаче тии не суть противни Богу, ниже вере святей, ниже древним греческим рукописменным и словенским книгам, но тем согласны; они же, являющеся быти мудры и новым у немец печатным греческим книгам последствующе, старые правые греческия и славянския харатейные и на бумаге писменные книги, по которым древнии наши святии отцы спасошася, презирают и многия хулят. А иже им о сем правду глаголет, и они правды слышати не хощут. Ибо (а праведно рещи не есть сие грех) во истину самые правды и сами не знают, точно честию своею величаются и не хощут неведения своего людем ради себе стыда объявити, но точиюповелевают всем себе без всякого разсуждения, оставя правду, их, неправая мудрствующих, слушати; и всегда от всякия правды, противу которой противитися не могут, защищаются Христовым словесем, иже рече: слушаяй вас, мене слушает, а отметаяйся вас, мене отметается. А в чем подобает их людем слушати, того они не изъявляют, и теми словесы Христовыми неискусных человек в разсуждении неправедно устрашают». По заявлению Медведева тогда были безумные «неции духовнии», которые признавали неправыми не только книги московской печати, но «и вси наши древнии книги славянския харатейные», так как они будто бы неправильно и неискусно ранее были переведены, почему-де и следует держаться греческих книг и новых русских переводов с них.
Таким образом Медведев, который сам был справщиком в течении десяти лет (1679—1689), решительно заверяет, что наши церковные книги при Никон, и в последующее время, правились будто бы исключительно только с новопечатных греческих венецианских изданий, причем Медведев указывает и самый греческий подлинник, с которого при Никон правили служебник. Этот греческий евхологий, венецианского издания, действительно и сейчас находится в московской синодальной библиотеке.
Но если при Никоне действительно, как уверяет Медведев, служебник исправлялся только по одному печатному венецианскому изданию, причем будто бы вовсе не принимались во внимание древние греческие и славянские рукописи, то каким же образом могло случиться, что Никоновскй служебник, исправленный с одной только определенной печатной греческой книги, явился однако не одинаковым в разных изданиях, которые разнятся между собою? Паисий Лигарид и Одоевский, посланные к Никону в Воскресенский монастырь, от имени государя говорили ему: «для чего ввел в мир великий соблазн — выдал три служебника и во всех рознь, и в церквах от того несогласие большое?» Противники книжных исправлений Никона постоянно и настойчиво указывали на то обстоятельство, что при Никоне и после его «было шесть выходов служебников и что все они разнятся между собою». Это показывает, что при исправлении служебника никоновские справщики производили справку не с одной только какой-нибудь определенной печатной греческой книги, так как, при таком условии, разные выпуски одного и того же служебника не могли бы разниться между собою, но были бы одинаковы. Книжные справщики служебника издания 1655 года, в предисловии заявляют, что они «от греческих и славянских книг истинное избрание (т. е. сделав выборку) и сию святую книгу служебник» напечатали. Книжные справщики в никоновском служебнике 1658 года, второго издания, на листе 693-м, делают такое заявление: «ведомо убо будет вам всем, яже от Бога рукоположением архиерейским освященным, яко в прежних изданных из печати служебниках, аще и не печатася стих: благословен грядый во имя Господне, иже глаголется в литургии, но внегда (воздвигнув
