предопределили исход борьбы. Главное заключалось в том, что линия, которую отстаивал Сталин, в широкой исторической перспективе более соответствовала интересам страны, чем та, которую защищали представители правого блока.
В конце концов ноябрьский (1929 г.) пленум фактически поставил точку в затянувшейся на два года борьбе. Пленум постановил:
«1) т. Бухарина как застрельщика и руководителя правых уклонистов вывести из состава Политбюро;
2) предупредил тт. Рыкова и Томского, а также т. Угарова, не отмежевавшегося от правых уклонистов и примиренчества с ними, что в случае малейшей попытки с их стороны продолжить борьбу против линии и решений ИККИ и ЦК ВКП(б) партия не замедлит применить к ним соответствующие организационные меры»[391].
В сущности это был последний акт политической трагедии (или фарса — в зависимости от того, кому какое слово больше импонирует). Правда, оставалось втихомолку и постепенно в организационном плане разрешить оставшиеся проблемы. Но все это уже происходило скорее за кулисами политической сцены, чем на самой сцене непосредственно. Нужно было убрать Рыкова с поста главы правительства и задвинуть в политическое небытие Томского — главу профсоюзов. Сделано это было без особого шума, после тщательной предварительной подготовки, проведенной генсеком. Еще в сентябре 1929 года он в письме Молотову, Ворошилову и Орджоникидзе писал:
Очевидно, с этой, как назвал ее Сталин, комедией быстро покончили. Но Рыков все еще оставался номинальным главой правительства. И это уже трудно было назвать комедией, хотя по существу она таковой и являлась. В сентябре 1930 года (опять во время своего отпуска на юге) генсек обращается к Молотову с письмом. В нем содержалось уже конкретное предложение:
Что имел в виду генсек, когда писал об удвоении сил, не нуждается в расшифровке. Конечно, он имел в виду собственные позиции, поскольку ни Молотов, ни кто-либо другой из когорты его сторонников, не составляли и не могли составить ему какой-либо конкуренции.
Оставляя за скобками некоторые, порой весьма существенные, детали борьбы Сталина против правого блока, стоит привести одну любопытную оценку всей этой, ставшей достоянием истории, эпопеи. Она содержится в официальной биографии вождя, поэтому, надо полагать, выражала и его личную оценку событий того времени.
В самом факте сопоставления борьбы против правых с Октябрьской революцией отчетливо просматривается то колоссальное значение, которое лично Сталин придавал этой борьбе. Если отвлечься от всяких суперлативов и чрезмерных преувеличений заслуг Сталина — этих непременных атрибутов той эпохи, — то трезвый взгляд на вещи приводит к следующему выводу. Реальная историческая значимость победы Сталина над правыми действительно была велика. Она далеко выходила за рамки борьбы за власть, хотя и была таковой. Эту сторону нельзя игнорировать. Поскольку исход этой борьбы в конечном счете предопределял пути и перепутья дальнейшего социально-экономического развития советского общества на целую историческую эпоху. Именно тогда фактически был предрешен вопрос о принципиально новом курсе в сфере экономического, политического и духовного продвижения вперед. То, что этот курс восторжествовал, не было случайностью. Сказать, что его победа являла собой глас самой судьбы — значит впадать в какой- то мистицизм. Но по трезвому размышлению приходишь к заключению, что правые не смогли представить стране действительно продуманный, взвешенный, учитывающий суровые реальности эпохи, альтернативный план, следуя которому можно было в кратчайшие сроки решить непомерно сложные задачи экономического подъема, научно-технического и культурного прогресса государства. Даже резко критически настроенные по отношению к Сталину критики времен перестройки признавали это. Один из них в статье «Альтернативы и кризисы в период НЭПа» констатировал:
Политический и организационный разгром правого блока можно с полным правом рассматривать в качестве важного переломного этапа в политической биографии Сталина. Ибо тем самым не только значительно укреплялась его и без того громадная личная власть, но и создавались благоприятные условия для реализации намеченных им социально-экономических переворотов в общественном развитии страны. Страна вступала в полосу новых свершений, а тем самым и новых потрясений.
Глава 7
ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ: СУРОВЫЙ ИМПЕРАТИВ ИСТОРИИ
1. Безальтернативный выбор
Если рассматривать всю политическую биографию Сталина в целом, причем в широком, подлинно историческом контексте, а не через призму отдельных, пусть даже и важных этапов его жизни, то, на мой взгляд, его вклад в дело индустриализации страны должен быть поставлен на первое место. И по своему реальному значению, и по последствиям, которые она имела для судеб нашей страны на всем протяжении XX века. Сейчас, по прошествии многих десятилетий, имеется достаточно значительная временная дистанция, чтобы в должной мере оценить этот его вклад в строительство будущего величия России. В сущности, если говорить лапидарно, превращение Советской России в подлинно великую державу, под мощным и непосредственным воздействием которой формировались и набирали силу многие ведущие тенденции международного развития, оказалось бы не более чем красивой мечтой, если бы не была осуществлена такая грандиозная задача, как превращение страны из аграрной в индустриальную. Тривиальная истина, что история не знает сослагательного наклонения сама по себе применима лишь к ходу исторического процесса. Но она никак не может быть отнесена к самому исследованию этого исторического
