– Такое срочное дело?
– Да. Срочное дело, которое на первый взгляд может показаться и не таким уж срочным. Но, по-моему, очень срочное. Хочу поскорее все рассказать вам. Я ужасно волнуюсь.
– Ты очень волнуешься? Это связано с Сюити?
– Расскажу при встрече.
Доверять особенно «волнению» Хидэко нельзя, но Синго обеспокоила ее готовность второй раз прийти к нему, чтобы о чем-то рассказать.
Беспокойство Синго все росло, и в три часа он позвонил Кикуко.
Пока прислуга звала ее, в трубке слышалась приятная музыка.
С тех пор как Кикуко уехала к родителям, он не заговаривал о ней с Сюити. Избегал этого и Сюити.
Навестить Кикуко в доме ее родителей Синго тоже не решался.
У Кикуко совсем не такой характер, чтобы рассказывать родным о Кинуко или об аборте, думал Синго. Но кто знает.
Сквозь приятную музыку в трубке послышался радостный возглас Кикуко:
– …Отец! Отец, простите, что заставила вас ждать.
– Ничего. – Синго сразу успокоился. – Как ты себя чувствуешь?
– Сейчас уже хорошо. Простите, что я так поступила.
– Ничего.
Синго не знал, что бы еще сказать.
– Отец! – снова радостно воскликнула Кикуко. – Я хочу видеть вас. Можно, я приду к вам прямо сейчас?
– Прямо сейчас? А ты можешь?
– Могу. Я хочу поскорее с вами встретиться, тогда и домой мне будет не так стыдно вернуться. Ладно?
– Хорошо. Буду ждать тебя в фирме. Музыка продолжалась.
– Алло. – Синго не хотелось класть трубку. – Какая хорошая музыка.
– Ой, забыла выключить… Это– танец сильфид, Шопена. Когда буду возвращаться домой, возьму й собой эту пластинку.
– Так ты скоро приедешь?
– Скоро. Но встречаться с вами в фирме мне бы не очень хотелось. Я все думаю, где бы нам лучше увидеться.
Наконец Кикуко назначила ему свидание в городском парке Синдзюку.
Синго сначала поморщился, но потом рассмеялся. Видимо, Кикуко решила, что ей пришла в голову блестящая мысль.
– Вы там будто заново родитесь, отец, – в парке такая чудесная зелень.
– Как-то раз я побывал в этом парке – ходил на выставку собак.
– Я бы тоже с радостью пошла с вами посмотреть на собак, – засмеялась Кикуко. В трубке все еще звучал танец сильфид.
3
Как Синго и договорился с Кикуко, он вошел в городской парк через ворота Окидомон. Около входа висело объявление: плата за прокат детской коляски – тридцать иен в час; плата за прокат циновки – двадцать иен в день.
По дорожке шли американцы, муж с женой, он нес девочку, она вела на поводке немецкого пойнтера.
В парке были и другие посетители, но, кроме этой молодой американской пары, не было никого, кто бы так спокойно прогуливался по дорожке.
Синго пошел вслед за ними.
Слева от дорожки – густые заросли гималайского кедра, похожего на лиственницу. Когда Синго был однажды в этом парке на благотворительном приеме, устроенном обществом любителей животных, он уже видел мощные гималайские кедры, но сейчас он никак не мог припомнить, в каком месте они росли.
У деревьев справа от дорожки висела табличка: не то «туя», не то «декоративная сосна» – иероглифы были какие-то смазанные».
Синго решил, что он пришел первым, и медленно направился по дорожке, упиравшейся в пруд. На скамейке у самого берега спиной к дереву гинго сидела Кикуко.
Она обернулась и, встав, поклонилась ему.
– Ты пришла раньше, чем мы договорились. До половины пятого еще целых пятнадцать минут, – посмотрел на часы Синго.
– Когда вы мне позвонили, я так обрадовалась, что сразу же выбежала из дому. Я просто передать не могу, как обрадовалась, – быстро заговорила Кикуко.
