ничего.
Даффи словил такси, вышел на Шафтсбери-авеню и ринулся на Уиндмил-стрит сквозь толпы мужчин, глазеющих на афиши с кадрами из фильмов. На полдороге Даффи заметил две припаркованные пожарные машины. На одной была выдвинута лестница, на верхушке лестницы стоял пожарный и направлял шланг в сторону небольшого строения в полтора этажа. Еще два шланга были нацелены на здание с земли. Интересно, знают ли пожарные, что там внутри. Когда имеешь дело с ангаром, набитым всякой ерундой, которую дети любят на Рождество, — дешевыми масками, раскрашенными дешевыми легковоспламеняющимися красками, фейерверками, хлопушками, бумажными шляпами, — вполне возможна угроза взрыва.
Взяли ли пожарные на себя труд сообщить о пожаре Маккехни? Тут Даффи в голову пришла идея — он прошел по Брюэр-стрит и завернул на Грейт Пултени-стрит, которая шла параллельно Лексингтон. Не доходя до конца улицы, Даффи свернул в переулочек рядом с баром — этим проходом пользовались только грузчики. Проход заканчивался забором. Даффи вскарабкался на него и огляделся кругом. Он оказался в трех домах от склада Маккехни. Параллельные улицы здесь почти сходились, между ними располагались только небольшие задние дворики. Почти все жилые дома здесь давно были переделаны в магазины и офисы. В окнах не было света — все разошлись по домам.
Пока Даффи пробирался через дворы, склад все еще ярко горел. Оказавшись почти напротив здания, он остановился и принялся смотреть. Языки пламени вырывались через крышу, несмотря на потоки воды из пожарных шлангов. Совершенно очевидно, что все товары Маккехни были уничтожены. Даффи задумался: зачем Мартофф приказал это сделать? Теперь он не сможет использовать ни товары, ни само здание. В лучшем случае, удастся дешево купить участок. А вдруг ему только это и надо. А вдруг это просто шаг, который, как и нападение на Рози Маккехни, не имел под собой никакого мотива на данный момент. Может, это расплата сразу с несколькими должниками, или Эдди давал понять другим бизнесменам, похожим на Маккехни, что может с ними произойти.
Неожиданно склад рухнул. С треском и грохотом провалилась крыша. Ощущение было такое, будто все разлетелось в разные стороны. Крыша просела, взвились языки пламени, искры полетели во все стороны, несущая стена зашаталась. Горящие тюки с товаром полетели из здания во двор.
Когда постройка обрушилась, Даффи отбежал назад и принялся ждать, пока огонь разгорится с притоком воздуха. Постепенно пожарные снова сумели усмирить пламя. Даффи прошел вдоль забора, который принадлежал офису, расположенному встык к зданию склада, и, отчасти из любопытства, заглянул через ограду. Взгляду открылись груды тлеющих тюков, выброшенные со склада тепловой волной; пламя начинало утихать. Он снова взглянул. Затем перекинул одну ногу через забор и мягко соскочил во двор. Единственный, кто мог его заметить, был пожарный, стоявший на высокой лестнице над разрушенным зданием; но Даффи все равно старался держаться в тени. Тюк, перевязанный веревкой, лежал перед ним на земле метрах в двух — это была обгорелая кипа журналов. Такие журнальчики не будешь дарить ребенку, напялив маску Кинг-Конга и клоунский колпак.
Даффи ногой разворошил пачку. Пара журналов, лежавших по краям, снова загорелась, но быстро погасла, остальные рассыпались веером по земле. Знакомые названия: «Частная жизнь», «Разноцветный оргазм», «Селекта», «Зверушка № 9», «Секс не для всех», «Эро». Любимый набор импортной порнопродукции, тайная валюта магазинчиков по продаже журналов для взрослых. Когда Даффи служил в полиции, такие журнальчики шли по пять или шесть фунтов за штуку. Непонятно, сколько выходило с учетом инфляции, но, по примерным подсчетам, Даффи только что пнул пачку фунтов на пятьсот, исходя из уличных расценок. Большой Эдди был прав: из Маккехни можно было выжать больше, чем Даффи представлял.
Он вернулся на Грейт Пултени-стрит, прошел до Брюэр, потом догулял до конца Лексингтон-стрит и еще раз посмотрел на пожар. Теперь горели только две постройки; похоже, пожарным удалось взять огонь под контроль. Даффи медленно пошел по Брюэр-стрит, почти в полной уверенности, что ни люди Мартоффа, ни люди Салливана не дадут ему времени на раздумья. Дойдя до конца Брюэр-стрит, он заметил кучку зевак, которые собрались на углу и пялились в витрину книжного магазинчика. «Обычно так не бывает», — подумал Даффи, а затем заметил, что в витрине дыра, а внутри — следы пожара. Не то чтобы все сгорело — просто подожгли чуть-чуть там и сям. Через окно было видно, как мужчина в коричневом пиджаке пытается вымести мусор.
В памяти Даффи всплыла картина пятилетней давности. Это же одна из лавочек Ронни. Ронни, сутенера Рене. Даффи еще покопался в воспоминаниях и совершенно уверился в их правильности. Тогда у Ронни было четыре магазина. Этот, еще один рядом с Комтон-стрит, один на Фрит и один на Грик-стрит. Не выходя из образа завсегдатая здешних мест, Даффи пошел дальше по Олд Комтон-стрит. У витрины магазина потрепанный полный мужичок пытался заткнуть отверстие в витрине газетой.
— Кирпичом попали? — дружелюбно поинтересовался Даффи.
— Кирпичом? Керосинкой, черт бы их побрал.
— И кому такое в голову могло прийти? — спросил Даффи с наигранной наивностью.
— Уж точно не миссис Уайтхауз из телевизора,[16] — прямого ответа мужик так и не дал.
Даффи завернул на Грик-стрит; на подходе к магазину толпились такие же зеваки — можно было и не спрашивать. Даффи зашел в бар и позвонил оттуда Рене.
— Это я, Даффи, — начал он. — Что произошло?
— Что произошло? Ты Ронни под монастырь подвел, сука такая, вот что произошло. Какого хрена я тебя вообще впустила тогда? Ты хоть раз мне помог, скотина полицейская? А теперь из-за тебя мой Ронни все точки потерял.
— Когда это случилось?
— Час назад. На каждой точке керосинку бросили в окно. Всех клиентов распугали. Это все ты виноват, легавый.
— Я больше не служу в полиции, Рене. Откуда ты знаешь, что это как-то связано со мной? Ты сама говорила, что наш общий друг уже угрожал Ронни.
— Да, но он собирался наехать только на одну точку. А тут ты ко мне заявился с расспросами. Ну он и позвонил Ронни еще раз, всего полчаса назад, и сказал, что раньше хотел только один магазин поджечь, но после того как узнал, что я тебе помогаю, решил поджечь все четыре. Что на это скажешь?
Даффи не нашелся, но было уже неважно — Рене повесила трубку.
Он еще посидел в баре, размышляя над случившимся. Похоже было на решительное наступление. Получалось: Эдди объявляет войну по всем фронтам. К чему тогда старый трюк с керосинками? Магазин ими не подожжешь, хотя напугать можно и действует неожиданно. Подобные штучки давно вышли из моды. Это было больше похоже на методы, ну, скажем, Сальваторе. Может, у Эдди ностальгия по тем временам? Недаром же он подделывал голос под Сальваторе. Однако, скорее всего, всплески варварства давали ему новые ощущения, столь отличные от покоя зеленого кабинета, изысканной мебели, кушеток у окон, костюмов из мягкой шерсти.
Пара рюмок никак не приблизила Даффи к решению загадки, зато помогла расслабиться. Да и поразвлечься захотелось. Надо было прикарманить пару журналов из рождественских запасов Маккехни. Посидев и подумав над этим, Даффи ощутил растущее желание. Прошла почти неделя с тех пор, как будущий автор «Голубого путеводителя» прятал свои часы в знаменитую пластиковую коробку. Джек не хотел этого делать, убеждал, будто часы абсолютно бесшумные, последнее слово кварцевых технологий с цифровым дисплеем. Даффи скептически взглянул на него и твердо указал на коробку.
Даффи вдруг пришло в голову, что единственной до сих пор не исследованной особенностью местной жизни остались массажные салоны. Раз уже Маккехни, как показал пожар, оказался таким процветающим бизнесменом, от непродолжительного сеанса массажа он не обеднеет. Любой бизнесмен выделяет процент с оборота на непредвиденные расходы. Потом он может сказать, что заметил, будто Джегго завернул в сауну (а помыться ему не мешает), и пошел за ним.
Даффи вышел из бара и поискал глазами нужную вывеску на Грик-стрит. Особенно выбирать некогда, да и офис Эдди всего метрах в ста отсюда. Даффи напустил на себя надлежащий вид, перешел улицу и толкнул дверь под вывеской «Лампа Аладдина (массаж высшего класса)». В небольшом холле сидела женщина средних лет в белом нейлоновом халатике. Она приветливо кивнула Даффи. Тот почувствовал
