К чертям собачьим

Колин; хотел бы он знать, почему нет специальных пылесосов для таких домов, как этот. Когда он был ребёнком и ходил гулять в парк, его всегда поражали газонокосилки, на которых разъезжали парковые рабочие: сиди да рули, никаких тебе хлопот. Вот бы так и с пылесосами. Он представил, как миссис Колин разъезжает на пылесосе по коврам и паркету Браунскомб-Холла, по мере надобности пугая гудком тех, кто мешает её движению.

— Миссис Колин, можно задать вам вопрос?

Миссис Колин выключила пылесос и посмотрела на него.

— Почему вас зовут миссис Колин?

Она улыбнулась, отвернулась, включила пылесос и вновь принялась за работу. Возможно, это был намёк. Даффи продолжил исследовать дом. Толкнул дверь, ведущую в погреб, и по бетонным ступенькам спустился вниз. Он ожидал, что в погребе будет сыро, но вместо этого ощутил сухой, затхлый запах. Ряды полок, на которых несостоявшийся лорд-мэр складировал марочные вина (которые так и не успел попробовать), протянулись чуть ли не под всем домом. Вик предпринял неуверенную попытку подражания: на двух ближайших полках стояли ящик с «Виньо верде» и ещё один — с розовым шампанским. Даффи взял бутылку шампанского и взглянул на этикетку. Рядом на стене висел очень старый термометр — возможно, повешенный здесь ещё несостоявшимся лорд-мэром с тем, чтобы отслеживать вредоносные температурные колебания. Но для Даффи было очевидно, что молодое португальское не задерживается в погребе настолько, чтобы эти самые колебания могли на него хоть как-то повлиять.

На кухне он увидел Белинду в обтягивающих пышные ягодицы брючках для верховой езды, и Вика, которому сказал, что готов предложить модификацию всей системы сигнализации и что лучше всего это будет обсудить, если они с ним выйдут на террасу, спустятся на лужайку и отойдут куда-нибудь подальше от дома и любопытных ушей. Перед тем как уйти, Даффи спросил Белинду, не могла бы она уделить ему сегодня минутку.

— Боюсь, я не разбираюсь в сигнализации, — ответила она.

Он посмотрел на неё, словно говоря, да ладно, милочка, ты ведь знаешь, о чём я. Её взгляд ответил: конечно, я знаю, о чём ты, но я была бы не я, если б не ответила именно так, как ответила.

На лужайке, где их с Виком никто не мог услышать (если только Джимми, согласно своему плану по десантной подготовке, не нарыл уже под землёй туннели и не снабдил их подслушивающими устройствами — нельзя было исключать и такую возможность), Даффи сказал:

— Мне нужны дополнительные сведения.

— Спрашивай.

— Зачем ты пустил к себе всех этих объедал?

— Следи за тем, что говоришь, или тебе когда-нибудь отрежут язык и сделают из него жаркое. Они мои друзья, мои гости.

— Друзья Белинды, а твои гости.

— Может, и так. Ну и что. Мне нравится, когда дом не пустует. Я пока что не трясусь над каждым пенни. И вообще, главное для нас — позаботиться об Анжеле.

— Ты их для этого и пригласил?

— Ну, не всех. Салли и Дамиан — да, я хотел, чтобы они её развлекали.

Даффи подумал о том, где была Анжела, когда Дамиан и Салли развлекали сами себя на бильярдном столе.

— Что насчёт Лукреции?

— Она подруга Анжелы. Мы её давно знаем. Она помогает со свадебным платьем, или чем там они занимаются, — туманно пояснил Вик.

— Джимми?

— Ну… Джимми… как же без него. Он не всё время проводит здесь. У него лагерь где-то в лесу.

— Ты серьёзно?

— Конечно. Само собой, у него есть и дом где-то тут же, в округе, и здесь он бывает иногда по нескольку дней, но у него там, в лесу, устроено что-то вроде лагеря. Ему там нравится. Наверное, это напоминает ему армию.

— Это оттуда он заключает сделки с недвижимостью?

— Не думаю, чтобы Джимми продавал так много домов, чтобы твоя ирония была уместна, — ответил Вик.

— А Таффи?

— А Таффи… Таффи — гость этого дома, — по голосу Вика можно было подумать, что он ещё не вполне привык употреблять это выражение.

— После того, как он «погостил» в «Мейдстоуне» и «Скрабсе», ему это, наверное, кажется райским местом.

— Ты не умеешь прощать, Даффи.

— Нет, но я думаю, что если ты приютил у себя известного жулика, и начало пропадать столовое серебро, два и два сложить нетрудно.

— «Приютил» — слово не из твоего словаря, Даффи. Да мне и самому оно никогда не нравилось. Не думаю, что Таффи интересует моё столовое серебро. У себя не крадут, верно?

— А что, твой дом — это и дом Таффи?

— Даффи, я буду с тобой откровенен. Я знаю Таффа довольно давно. Я знал его ещё до того, как он угодил в газеты. И скажу тебе, он переменился. Он стал другим человеком.

— Да неужели?

— Именно так. И я могу тебе это доказать. Он стал нудным.

— В каком смысле?

— Это всё оттого, что за решёткой он изучал социологию. Он теперь любит всё растолковывать. Бывало, положив глаз на чужую вещь, он брал её себе, и дело с концом. Теперь, даже если он увидит банк, и дверь в деньгохранилище будет распахнута, он захочет сначала проштудировать всю историю Уолл- стрита, а уже потом решит, чувствовать ему там себя как дома или нет.

— Неплохое применение.

— Больно уж ты циничен, Даффи, вот в чём твоя беда. Я всегда знал, что копперы куда циничнее бандитов. И готов побиться об заклад, что бандиты куда больше жертвуют на благотворительность.

— Это потому, что они зарабатывают куда больше копперов.

Вик засмеялся.

— А вот с Таффи я об этом даже не заикаюсь. Ему тут же захочется что-то доказать.

— Давно он здесь?

— Месяц, может, два.

Даффи вопросительно поднял брови.

— Ему не так-то легко найти работу. Ты представить себе не можешь, насколько предвзяты бывают люди.

— Убедись, что он не возьмётся оформить своё пребывание у тебя официально. Типа, не может жить нигде, кроме как в загородных особняках.

— Это уж моя забота.

— И твоего банковского управляющего.

— У меня всё в порядке, Даффи. Не нужно обо мне волноваться.

— Ладно. Теперь скажи мне, какой дурью они тут у тебя травятся?

— Никотином, конечно. Может, и алкоголем тоже.

Даффи ждал.

— Я не знаю, да я и не спрашиваю. Я не интересуюсь ни тем, кто с кем спит, ни тем, курят ли они травку.

— Принимая во внимание ваши прежние деяния, — начал Даффи, словно зачитывая приговор.

— Да пошёл ты. Я же плачу тебе, ты ведь не станешь на меня стучать, верно?

— Верно. Ладно. Так у кого из них любовь-морковь с Анжелой?

— Ну, у Генри, я надеюсь. Но я же сказал…

— Да ладно, Вик, если ты не спрашиваешь, это не значит, что ты не знаешь, так ведь?