— Нет-нет, всё по правилам. Знаете что? Давайте попробуем ещё раз.
— Может, потом, Джимми. Мне надо починить сигнализацию.
— Ах да. Вы нашли, что искали?
— Что искал?
— Да.
Лоб у Джимми был сильно скошен назад, и подбородок тоже был сильно скошен назад, но между лбом и подбородком немного выпученные глаза смотрели прямо на Даффи. А он не такой тупой, каким кажется, пронеслось в голове у Даффи.
— То, что вы искали. В сарайчике.
— Нет. Я искал дохлую собаку. Её там не было.
— Ага.
— Вы тоже его искали?
— Кого?
— Рики.
— Нет. А зачем?
Ну, — сказал Даффи, — просто я подумал, что если бы мы с вами его нашли, то могли бы как следует похоронить. А так как-то несправедливо получается: сначала убили, а потом ещё и похитили. Уверен, что Анжела бы это оценила.
— Понимаю, — проговорил Джимми, — эта работёнка по мне. В здешнем лесу не многое укроется от глаз старого Джимми. Даффи кивнул с видом конспиратора, радуясь, что Джимми так быстро заглотнул наживку. Теперь Даффи не придётся лазать по лесу в поисках свежевырытых ям, терпеть укусы насекомых и крапивные ожоги: всё это сделает за него Джимми. Может, это жизнь в доме Вика заразила его хозяйской философией: подрядчеством — никогда не выполняй работу, которую может сделать за тебя какой-нибудь лопух, и если ничего не выйдет, так ведь дураки они и на то и есть дураки, разве нет?
— Анжела, наверное, очень этим огорчена? — спросил Даффи после довольно продолжительного молчания.
— Она великолепная девушка, — сказал Джимми, — великолепная.
Было ли это ответом на его вопрос, Даффи мог только гадать.
— Вы, похоже, хм… вы, похоже, к ней… неравнодушны?
— Любил много лет, — ответил Джимми, — любил много лет. Бедняга Джимми. Ничего он не добился. Мыть её машину — больше ни на что я не гожусь. Умом не вышел. Не то, чтобы женщины против этого возражали, — задумчиво продолжал он. И не слишком красив. Не то, чтобы женщины против этого возражали. Денег нет. Не то, чтобы женщины против этого возражали. Нет перспектив. Не то, чтобы женщины против этого возражали. Вот когда и первое, и второе, и третье, и четвёртое вместе, вот тогда женщины возражают. Бедняга Джимми.
— Это тяжело, — проговорил Даффи. Интересно, включает ли мойка машины и другие обязанности. Например, мотаться в Лондон за покупками, исполняя её капризы.
— Она будет счастлива с Генри?
— Деньги есть — зачем перспективы? — с горечью произнёс Джимми.
— А что этот Генри за человек?
Джимми некоторое время обдумывал вопрос, глядя через лужайку, как сверкает в озере вода.
— Человек как человек, для тех, кому нравятся такие, как он, — сказал он наконец.
— Понятно.
Они ещё некоторое время помолчали. Потом Даффи на ум пришла ещё одна мысль.
— Вы, наверное, умеете плавать.
— Умею.
— Может, у вас найдутся трубка для подводного плавания и ласты.
— Найдутся.
Джимми посмотрел на Даффи, потом перевёл взгляд на озеро.
— Да. Хорошая мысль.
Он встал.
— Приятно было с вами потрепаться.
— Да, Джимми.
— Что?
— Только, прошу вас, держите язык за зубами.
Джимми собрался было уходить, но сейчас снова шагнул к Даффи.
— Никогда не понимал, почему люди это говорят. Язык всегда за зубами.
В этот момент гонг позвал их в столовую. Во всё время обеда Даффи чувствовал неловкость. Посматривал на Джимми и почти ожидал, что тот вот-вот сболтнёт про их намерение прочесать леса и реки в поисках трупа Рики. Поглядывал на Лукрецию и думал, насколько вообще реально произвести на неё впечатление, читая шикарные журналы для снобов. Видел, как миссис Хардкасл подносит Дамиану очередную бутылку «Виньо верде», и думал, действительно ли то, что он видел, значило то, что он думал, это значит. А когда он смотрел на принимающего бутылку Дамиана, то даже не мог сказать, что при этом чувствует. Смущение? Неодобрение? Тошноту? И что после вчерашнего ночного эпизода можно сказать о сексуальных предпочтениях Дамиана? Что это: гетеро- или гомосексуализм, похоть или пренебрежение? Может статься, ни то, ни другое, возможно это просто минутное развлечение, смысл которого в том, что секс — такая же игра, как снукер. Салли тогда была, похоже, пьяна в стельку, иначе он бы её об этом спросил.
Что бы Дамиан обо всём этом ни думал, смущения он явно не испытывал. Поймав на себе взгляд Даффи, он спокойно посмотрел на него и сказал:
— Кстати, вы не забыли, что нам сегодня с вами предстоит играть?
— Играть?
— Вы обещали мне две-три партии.
— Обещал?
— Полагаю, прошлой ночью вы за этим и ходили на цыпочках по дому в этом вашем ужасном халате. Хотели попрактиковаться перед большим испытанием.
— А халат, между прочим, мой, — сказал Вик.
— Бог ты мой, — ничуть не затуманившись, проговорил Дамиан, — и кто опять тянул Дамиана за язык. Всё, что я могу сказать, это то, что я нисколько не сомневаюсь, что на вас он сидит
— Вот человек, — сказал Вик, — надень ему на шею петлю, он и оттуда вывернется.
— Я бы просто хрипел, — сказал Дамиан, — хрипел и хрипел.
После обеда Даффи работал в библиотеке: устанавливал датчик давления — что ж, хоть в этой части их легенда соответствовала действительности — и тут внезапно дверь отворилась, и появилась Салли. Она не то ещё находилась под действием выпитого за обедом вина, не то уже начала принимать аперитивы, не дожидаясь времени ужина, или просто по собственной инициативе соорудила себе какой-нибудь коктейль.
— Я так и думала, что вы здесь, — сказала она, валясь на софу, — я должна извиниться, вы знаете. — Она хихикала, будто извиняться было так же забавно, как слушать остроты Дамиана. — Спустила вам шины.
— Вы?
— Ну да. Вы ж не сердитесь? Это не я придумала. Дамиан сказал, давай спустим ему шины, ты с одной стороны, я с другой, а когда я сделала на своей, взял и удрал в дом. Сказал, ему послышалось, что кто-то идёт.
— Но зачем?
— Думала, будет здорово. Вы ж не сердитесь?
Она склонила голову набок, и тяжёлые тёмные кудри упали ей на лицо. Видно было, что ей уже надоело извиняться.
— Кстати, — сказал Даффи, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более незаинтересованно. —
