ужаса.
– Кого-то пытают? – спросил второй патрульный, со следами сажи на лице.
– Не знаю, – ответила девушка, с удивлением вслушиваясь в приближающиеся звуки.
Разъяренный Пабло вылетел из дверей подъезда, точно плазменный заряд. Под мышкой у него торчал вопящий человек.
– И не надо так орать! – проговорил Пабло назидательно. – Твой приятель чуть не оставил меня без оружия, а я всего лишь лишу тебя жизни! Ты будешь умирать медленно и мучительно, прямо тут, на улице, чтобы твои приятели увидели…
– Отставить, – из дома вышел Антон. – Убить всегда успеешь. Сначала хотя бы допросим. Эй, Стефан, где там у нас переносной пыточный набор?
Человек дернулся и обвис. Услышанное он принял всерьез.
Сын Земли.
13.
За окном с легким шелестом раскачивались кроны широколистных деревьев, отдаленно напоминающих пальмы, и звук этот успокаивал, заставлял расслабиться, забыть о боли и тревоге.
Если перегнуться через подоконник, можно было разглядеть выложенные каменными плитками дорожки, аккуратно подстриженные клумбы, а еще дальше – океан, синий-синий, точно поле, заросшее миллионами незабудок.
Но вставать Роберту пока не разрешали, и пейзаж за окном он видел только один раз, в тот день, когда его только привезли сюда.
Когда-то это место называлось «Дом отдыха «Залив», но после начала войны сменило имя на «Первый тыловой госпиталь». Вместо отдыхающих тут появились деловитые врачи, библиотеки и процедурные приспособили для операций, а в коридорах запахло лекарствами и кровью.
– Эх, хорошо, – один из соседей Роберта по палате, чернокожий малый по имени Марек, зевнул. – Так бы век тут и оставался…
Голос его звучал довольно уныло. Роберт знал, что Марек полностью оправился от раны, и что через пару дней его отправят на Эброн.
– Да, планета хорошая, – согласился другой раненый, прозванный «Сахарным» из-за совершенно седых волос.
В сочетании с молодым лицом это выглядело дико.
Атлантис стал одной из первых земных колоний. На нем не нашлось полезных ископаемых, зато выяснилось, что мягкий климат и полное отсутствие агрессивной флоры и фауны искупает этот недостаток с лихвой.
Атлантис превратился в мир-курорт, миллионы землян и обитателей других колоний загорали под его ласковым солнцем, катались на водных лыжах и ныряли на поразительно красивых рифах.
Война пока не явилась сюда, но выслала разведчиков – боль и смерть.
Дверь отворилась и внутрь заглянула улыбающаяся девушка в белом халате, оглядела раненых.
– Как вы тут? – голос этой сестры оставался жизнерадостным всегда, даже когда она находилась около умирающего, и за это все без исключения обитатели их отделения любили ее, чисто и искренне, без малейшего признака похоти.
– Отлично, Жанна, – ответил Марек и сел на кровати так, что та скрипнула.
Роберт кивнул, Сахарный улыбнулся и даже четвертый обитатель палаты прохрипел что-то из-под скрывающих лицо бинтов.
– Вот и хорошо! – почти пропела девушка, заправляя под шапочку выбившийся темный локон. – А то господин заведующий обход затеял. Скоро будет у вас. Так что будьте хорошими мальчиками, ладно?
– Без вопросов, – ответил Сахарный.
Где он поседел, никто не спрашивал, но каждый слышал, как молодой человек с белыми, как молоко, волосами и бровями кричит по ночам.
Роберт и сам несколько раз просыпался в холодном поту, ощущая, как колотится сердце. Царящая вокруг тишина, нарушаемая лишь храпом и сопением, казалась жуткой, давящей, хотелось ощутить надежную тяжесть бронекостюма, а в руки взять автомат…
Об этих приступах Роберт не рассказывал никому.
Жанна выпорхнула из палаты, а еще через пять минут дверь открылась. Внутрь шагнул заведующий госпиталем, высокий и носатый, точно верблюд. Блеснули старомодные очки.
Среди раненых заведующего ласково именовали Профессором.
– Так, что тут у нас? – спросил он голосом раскатистым и бодрым до отвращения.
– Вот… – лечащий врач, ухитрившийся протиснуться сбоку, шепнул что-то на ухо начальству.
– Ага, – Профессор повернулся к Сахарному. – Как ваше плечо? Приступы боли повторяются?
Разговаривая с каждым раненым, заведующий обходился двумя-тремя фразами, потом изрекал что-либо умное в сторону лечащего врача и, довольный результатом, переходил к следующей «жертве».
Роберт, как расположившийся дальше всех от двери, оказался последним. Профессор долго рассматривал его ногу, затем покачал головой и сказал:
– Попробуйте лизетиновую терапию. Должно помочь. И полный покой для конечности! Иначе…
