Дальше пошла какая-то медицинская белиберда, столь же непонятная обычному человеку, как язык урду.
– Фу, пронесло, – прошептала Жанна, глядя в спину выходящему в коридор начальству. – Так, ты что сидишь, давай на диагностику!
Последняя фраза относилась к Мареку.
Заворчав, тот спрыгнул с кровати и выбрался в коридор. Жанна поправила одеяло на замотанном в бинты солдате и, повернувшись к Роберту, одарила его строгим взглядом.
– А ваши процедуры мы проведем чуть попозже, – сказала девушка. – Сейчас я позову санитаров…
Роберт ничего не сказал, только вздохнул.
К тому, что дважды в день его катают в процедурную, где многострадальную конечность подвергают изощренным, продолжительным и, как считается, лечебным «пыткам», он потихоньку начал привыкать.
Поднос был снабжен четырьмя ножками, чтобы ставить на кровать, и бортиком, не позволяющим тарелкам и чашкам сползти. Не хватало только пульта управления и стереоэкрана.
– Приятного аппетита! – сказала Жанна, нажимая сенсор у подоконника.
Шторы с легким шелестом разошлись, фрамуга повернулась, и в палату ворвался пахнущий свежей листвой ветер. От брызнувших в лицо солнечных лучей Роберт невольно прищурился.
– Спасибо, – проговорил он, берясь за ложку.
– Не за что, – сестра улыбнулась и подсела к раненому в бинтах, чтобы покормить его.
Марек и Сахарный, как «ходячие», питались в столовой.
– Сомий хвост! – сняв крышку с миски, Роберт обнаружил в ней надоевшую за последние дни гречневую кашу.
– Ешьте, что дают, – вздохнула Жанна, ловко вставляя куда-то в бинты трубочку и заливая в нее питательную смесь. – Говорят, что скоро снабжение урежут и поставки сократятся…
Роберт жевал разваристую кашу, обильно сдобренную маслом, запивал апельсиновым соком и думал, чем именно раненых будут кормить в случае сокращения поставок: травой? выловленной в морях Атлантиса рыбой?
– …а она ему и говорит – ну и дурак ты! – дверь открылась, и в палату шагнул гогочущий Марек.
– Забавно, – за ним порог переступил Сахарный. – Ты когда, сегодня выписываешься?
– Точно, – Марек помрачнел. – Через полчаса должен явиться на транспортировочный пункт.
– Ну не грустите, – Жанна улыбнулась и принялась извлекать трубочку. – Нельзя же всю войну просидеть в госпитале?
– Это точно, хотя очень хочется, – Марек вздохнул и полез в тумбочку. Что-то грохнуло, упало и покатилось по полу. Когда Роберт повернулся, то увидел лишь торчащий из-под кровати зад соседа.
– Можно забрать поднос? – спросила Жанна.
– Конечно.
– Какие-то вы смурные, – девушка надула губки. – Хоть бы порадовались за соседа, ему сегодня бинты с лица снимут.
– Только я этого не увижу, – Марек выбрался из-под кровати.
За тем, как он собирается, наблюдали в мрачном молчании. Сахарный наверняка думал о том, что скоро его ждет та же судьба, а Роберт размышлял, сколько дней пробудет в госпитале.
– Ну, – чернокожий солдат поднялся, повесил на плечо тощий рюкзак. – Прощайте, ребята! Рад был с вами познакомиться, если повезет – после войны увидимся!
– Непременно увидимся, – пробормотал Роберт, пожимая протянутую руку.
Сахарный и Марек обнялись.
– Эх, – сказал чернокожий солдат. – Пусть тот парень, что придет на мое место, не окажется занудой…
Хлопнула дверь, стихли в коридоре шаги.
– Без вопросов присоединяюсь к этому пожеланию, – пробормотал Сахарный.
– Он ушел? – в палату заглянула Жанна. – Надо белье сменить, а то новеньких скоро обещали…
Она исчезла, но вскоре вернулась с парой пластиковых мешков и захлопотала вокруг покинутой кровати. Зашипел пульверизатор, разбрасывающий частицы антисептика, по воздуху поплыл горький запах.
– Вами сегодня займусь чуть позже, – проговорила девушка, распаковывая пакет с чистым бельем. – Сначала велено освободить вашего соседа…
– Хорошо, – безропотно кивнул Роберт.
Сосед, на карточке которого можно было прочитать «Патрик Конноли», находился в госпитале больше недели, но за это время никто из соседей по палате не видел его лица и не слышал голоса.
Сегодня должно было состояться что-то вроде знакомства.
Жанна застелила кровать, полюбовалась на дело собственных рук и исчезла, чтобы вернуться в компании двух санитаров и лечащего врача – сутулого чернобородого типа с непроизносимым индийским именем, которое больные сократили до короткого Радж.
