от времени раздавалось негромкое бульканье, будто срабатывал слив унитаза.
Одну стену почти целиком занимал огромный книжный шкаф. Раскрытые книги оккупировали стол, нагло топорщили листья на подоконнике, бесстыдно расположились на полу.
— Присаживайтесь, — сказал Антон, с грохотом освобождая стул от нескольких толстых томов. Поднялось облачко пыли.
Петр Иванович осторожно сел.
— Так в чем состоит ваша проблема? Дядя упоминал, но как-то невразумительно, — поинтересовался хозяин, опускаясь прямо на пол, на толстый вытершийся ковер цвета пожухлой зелени. Ноги при этом сложил по-турецки.
Выслушал Петра Ивановича юноша со вниманием, а когда тот закончил, спокойно сказал.
— Что же, я смогу вам помочь. Зайдите ко мне дня через три. Будет вам состав от паразитов!
Петр Иванович принялся сбивчиво благодарить.
— Не стоит! — прервал поток славословий Антон. — Мне это не трудно. Приходите через три дня…
Гордость распирала Петра Ивановича и он несся домой, не замечая дождливой погоды, толчеи в троллейбусе и того, что в правом боку подозрительно колет, намекая на неполадки в печени.
Ведь он вез вещество, которое избавит дом от тараканов и сделает семейную жизнь хоть немножко легче.
Продукт алхимического творчества был затарен в обыкновенную полулитровую банку и выглядел серым порошком с какими-то черными зернышками. «Рассыпать в углах» — дал краткую инструкцию алхимик. — «Результаты увидите почти сразу. Во время следующей уборки порошок можно будет вымести».
Лифт опять не работал, в подъезде воняло мочой, но Петр Иванович как на крыльях взлетел к себе на шестой этаж, не обращая внимания на мерзкий запах.
Дверь открыла теща.
— Явился, — буркнула она недружелюбно, окидывая зятя презрительным взглядом. — Шляется невесть где, словно семьи у него нету…
— Я к знакомому ездил, — сказал Петр Иванович, переступая порог. — Он мне хорошее средство от тараканов дал.
Теща скептически хмыкнула.
— Что же, посмотрим, на что оно годится!
Когда он вскрыл банку с заветным порошком, то в большой комнате оказалась вся семья. Жена и теща смотрели телевизор, сын по детской привычке вертелся под ногами, а дочь что-то искала в шкафу с вещами, время от времени недовольно ворча.
Алхимический порошок не пах ничем.
Петр Иванович осторожно опустил ладонь в банку и ухватил горстью. Меж пальцев оказалось зажато нечто невесомое, чуть шероховатое.
Словно маг, совершающий обряд, он посыпал немного порошка в каждый из углов. Затем повторил то же действие на кухне, в детской и малой комнатах. Семья наблюдала за странным ритуалом с некоторым неодобрением.
Порошок в банке вышел весь, словно количество его было точно рассчитано.
— Ну и как оно действует, твое средство? — спросила теща, брезгливо кривя губы, когда Петр Иванович после трудов праведных появился в большой комнате.
— Да я… — начал он отвечать, но слова его были прерваны истерическим визгом.
Теща смотрела в пол, а на голове ее дыбом встали крашеные в ядовито-рыжий цвет волосы.
А у ее ног, растерянно поводя усами, сидел таракан. Он явно только что выбрался из-под шкафа и словно не знал, что ему делать.
Но решение таракан принял довольно быстро. Перебирая ножками, он засеменил к приоткрытой балконной двери.
Петр Иванович сделал шаг, намереваясь раздавить паразита, но остановился на полпути. Из-под шкафа вылезли еще два таракана, один побольше, другой поменьше. Они деловито устремились вслед первому.
С кухни донесся легкий шорох.
Взвизгнула, отскакивая в сторону дочь.
Коричневый ручеек, текущий из-под кухонной двери, оказался составлен из сотен усатых паразитов. И все в едином порыве мчались туда же, куда и первопроходцы. Спешили совсем маленькие таракашки, вчера родившиеся, и огромные, с большими усами, настоящие патриархи…
Теща возопила еще раз и глаза ее закатились. Грузное тело обмякло на диване.
Насекомые покидали квартиру.
А в арьергарде строя тараканов двигалась… мышь. Серая, с черными глазками-бусинами, она деловито перебирала лапками и последней скрылась в балконной двери.
Петр Иванович судорожно сглотнул и сделал автоматическое движение, чтобы закрыть балкон.
— Что это было, папка? — спросил сын, что все это время простоял, вытаращив любопытные синие глаза.
Ответить помешала дочь.
— Не закрывай дверь, отец! — сказала она нервно. — Ты чувствуешь, какой отвратительный запах?
— Нет, — покачал головой Петр Иванович и посмотрел на жену. Та недоуменно пожала плечами.
— А я чувствую! — почти выкрикнула девица. Нос ее морщился, словно сам по себе, а на лице было написано страдание. — Неужели вы не ощущаете!
— Тебе кажется, Любаша! — сказала жена, а Петр Иванович кивнул.
— Нет! — дочь неожиданно зарыдала. Слезы катились крупные, точно горошины.
— Я не могу здесь более находиться! — выкрикнула она и бросилась в прихожую. Послышался шум отпираемого замка.
— Я ничего не понимаю! — заявила жена, поднимаясь с дивана, и тут очнулась теща.
— О, какая вонь! — немедленно заявила она. — Это от этих тараканов!
— Их больше нет, — каким-то деревянным голосом сказал вдруг Петр Иванович. Появилась страшная догадка о причинах происходящего, но он отвергал ее. Противился изо всех сил, не желая верить, что такое возможно…
Теща начала задыхаться. Лицо ее побагровело.
Кашляя и сипя, она поднялась и почти бегом, насколько позволяло тучное сложение, бросилась в сторону прихожей.
— Пойду… ххх, подышу! — прозвучало из коридора.
Хлопнула входная дверь, и только после этого Петр Иванович опустился в кресло, и дико, отчаянно захохотал. Жена и сын смотрели на него во все глаза, но Петру Ивановичу было все равно.
Потому что знал — его дом теперь свободен от паразитов.
Пойте, струны!
И зачем только я взялся за это дело?…
Мы живем ради мгновения, когда заключенный в нас бог проснется.
Но даровано оно немногим.
Тарн Вегиец
«Чалый звездолет, всхрапывая и тряся соплами, пятился от Гончих Псов…»
Строка выходила тухлой, словно дождевой червь, пролежавший на солнцепеке не один час. От одного взгляда на нее начинало тошнить…
И зачем только я взялся за это дело?
