Заструились струны, запели. Пальцы мои шевелились сами по себе, рождая странный, чудовищный по красоте мотив. Ознобом отдавался он в позвоночнике, и холод порождал в сердце.
Они смолчали, хотя я нарушал правила. Я должен был петь. А пели — струны.
В один момент я понял, что слышу всех вокруг. Громко сопело тщеславие в груди сидящего на троне, выла сворой голодных волков алчность в сердцах аэдов за стеной, мерзко хихикали мелкие мыслишки в головах придворных, толпящихся у стен…
В чем дар аэда — в том, чтобы петь? Или в том, чтобы слышать?
Мои струны пели. Нет, не мои. Просто струны. Заглушая сопение, вытье и хихиканье, вкладывая в души людей — свое звучание. И менялись лица, становясь строже, спокойнее. Люди во дворце начинали прислушиваться к происходящему внутри, и это делало их ДРУГИМИ…
И я знал: у них в сердце этот мотив будет теперь звучать — всегда.
Взвизгнули струны и лопнули…
Никто не пошевелился, пока я шел к выходу. Никто не остановил меня, пока я добирался до звездолета. А награда — зачем она мне, теперь?
Из Большой Метагалактической Энциклопедии:
Орфея синдром (новая запись): необъясненный случай массового помешательства. Произошел на Хирее во время певческого фестиваля при восшествии на престол нового правителя. Помешательство спровоцировала музыка аэда по имени Орфей. Услышавшие ее перестали понимать обычных людей. Вскоре после этого правитель Хиреи сделал ее закрытым миром. О дальнейшей судьбе самого Орфея ничего не известно.
Внутри меня пусто. Как в склепе. Как в разграбленной могиле.
Все. Я сделал то, что должен. Дальше незачем.
Впервые нуль-шишига, которого я зову смешным именем Ерофеич, молчит, придя ко мне. Он все знает, и он со мной согласен. Да, сделал. Да, незачем.
Мой корабль нацелен точно в сердце сверхновой звезды со странным именем Менада. Лететь мне осталось недолго. А дальше — смертоносное пламя. Ведь зачем жить, если я больше не смогу петь? Так, как пел перед троном из черненого золота.
Лира стоит на подставке, и струны ее порваны. Все. Ей тоже суждена гибель.
Я не могу больше петь, но дар слышать остался. Но в космосе — совсем иные звуки. Нежно шептала мне вслед Хирея, плакали светом золотые, серебряные и зеленые звезды, пели модницы-кометы, выставив распушенные хвосты. Яростно ревела Менада, готовясь ко встрече со мной.
А нуль-шишиги шуршали в черных дырах, сетуя на падение скорости света…
Преступник
Если бы не телефон, Николай заметил бы бомжа вовремя. А так сгорбленная фигура, замотанная в какие-то тряпки, возникла перед капотом совершенно неожиданно…
Будильник ворвался в сон трубой Судного Дня. Николай с трудом разлепил глаза, оторвал от подушки голову, тяжелую, словно с похмелья. Через окно вливался тусклый осенний рассвет, вставать не хотелось.
Рядом заворочалась жена. При взгляде на нее сердце кольнуло воспоминание о вчерашней измене. О глупой и ненужной, в общем-то, интрижке с молоденькой танцовщицей из ночного клуба.
Гоня прочь неприятные мысли, Николай поспешно выбрался из кровати и пошлепал в ванную. На завтрак и сборы потратил минимум времени, и когда выходил из квартиры, короткая стрелка на часах стояла точно на цифре восемь. Занявшись бизнесом, он думал, что денег и свободного времени будет много, но, как выяснилось, избыток первого означает тотальную нехватку второго…
На улице, где Николая дожидалась его «Ауди», моросил мелкий дождь. В зеркалах лужиц отражалось серое небо.
Едва устроился за рулем, как затренькал сотовый. Николай мрачно поглядел на него, подумывая, не удавить ли гадину, но вспомнив, сколько намечено дел, решил с этим пока повременить.
— Да, это я. Что? Обязательно, в девять… Да… Да…
Продолжая разговор, он завел машину. Сытым котом заурчал двигатель, и «Ауди» мягко двинулась с места.
Если бы не телефон, Николай заметил бы бомжа вовремя. А так сгорбленная фигура, замотанная в какие-то тряпки, возникла перед капотом совершенно неожиданно.
Николай ударил по тормозам, одновременно выворачивая руль. Раздался глухой удар, затем визг насилуемого металла. Проехав еще несколько шагов, машина остановилась.
— Сука! — рявкнул Николай, ощущая, как сердце леденеет от запоздалого испуга.
Выйдя из салона, он тут же бросился осматривать машину. «Ауди», к счастью, не пострадала.
Облегченно вздохнув, Николай подошел к сбитому им человеку. Тот лежал на спине и глухо стонал. На сизом лице, заросшем седой щетиной, было написано страдание. От бомжа исходила смесь запахов помойки и винного магазина времен советской власти. Рядом с ним валялась рваная сумка, из которой недоброжелательно смотрели горлышки пивных бутылок.
— Козел старый, — безо всякого сочувствия сказал Николай. — Напоролся с утра и лезет, куда не попадя! Еще повезло тебе, что жив остался!
Он огляделся. Двор, окутанный утренним сумраком и пеленой дождя, был пуст. Даже если кто и стал свидетелем наезда, вряд ли побежал звонить в ментовку. Да и кому есть дело до вечно пьяного бродяги?
И плюнув на и так мокрый асфальт, Николай направился обратно к машине. Ровно в девять ему надо быть в офисе, а еще предстоит пробиваться через неизбежные утренние пробки…
Дверь за чиновником налогового управления бесшумно закрылась, и Николай облегченно вздохнул. Тактично всученная взятка позволила решить довольно напряженную проблему.
Закряхтев, он выбрался из мягкого кресла, приоткрыл дверь кабинета:
— Ирочка, сделайте кофе. И пригласите через пять минут Андрея.
— Хорошо, Николай Кириллович, — прозвенел голосок секретарши.
Николай прикрыл дверь и подошел к окну. Раздвинул пальцами белые ленты жалюзи.
На улице царствовал дождь. Прозрачные капли роями летели из низких туч, оседали на стекле, внизу текла бесконечная река автомашин, зажатая берегами высотных зданий. Мокрые капоты блестели, точно спины огромных и на диво шустрых черепах.
— Ваш кофе, — Ирочка оказалась, как всегда, расторопна.
Он сидел и прихлебывал напиток, ароматный и черный, точно кожа экзотической девушки, когда в дверь негромко поскреблись.
— Можно? — раздался тихий голос.
— Входи, Андрей, — ответил Николай, откидываясь на спинку кресла. — Что там у тебя за проблемы?
— С клиентом, — устроившись на стуле, сообщил Андрей. — Поставленный товар оказался бракованным. Требуют деньги назад. Судом грозятся.
— Что за клиент? — Николай нахмурился. — И что с актом сдачи-приемки?
— ООО «Вин-трейд», — менеджер чуть заметно поморщился. — Маленькая компания из пригорода. Акт подписан, все в порядке.
— Тогда пошли их на хер, — пожал плечами Николай. Небольшой фирме, у которой наверняка нет денег на хороших адвокатов, будет очень трудно добиться правды. — Еще вопросы?
— Больше нет, — Андрей поднялся.
— Вот и отлично!
