Успешный эксперимент
В лаборатории царила суета. Лаборантки бегали, словно взволнованные воробьи, всполошенно щебетали. Младший научный сотрудник Зубов мрачно чихал, в последний раз проверяя работоспособность установки, носящей скромное название — хронускоритель, и являющейся на самом деле машиной времени. Научного сотрудника терзал грипп, но Зубов не смог пропустить эксперимент, грозящий стать вехой в отечественной (да что там — мировой!) физике. Плюнул на больничный, и пришел в лабораторию.
Спокоен был лишь профессор Преображенцев — создатель хроноускорителя. Он сидел в кабинете и занимался заполнением отчетов и прочих бумаг, без которых не одно достижение, пусть даже самое гениальное (да будут прокляты бюрократы!), не будет признано научной общественностью.
Когда примерно в полдень в двери появилась физиономия Зубова с распухшим от насморка носом, то профессор с облегчением оторвался от бумаг.
— Что такое, Николай? — спросил он.
— Все готово, Виктор Михайлович, — прогнусавил младший научный сотрудник. — Можно начинать.
— Что же, хорошо! — сказал профессор с воодушевлением, и встал из-за стола.
Окна в лаборатории были закрыты прочными щитами (для пущей безопасности), и свет давала только лампочка под потолком. Хроноускоритель походил на огромную, уродливо толстую базуку, целящуюся в круглый экран, сделанный из серого сплава.
Преображенцев величественным жестом выпроводил из помещения лаборанток, которые очень желали остаться, но ослушаться начальства не посмели. Возмущенный писк затих в коридоре, а профессор закрыл дверь на замок. Около хроноускорителя остались они вдвоем с Зубовым.
— На какой период калибровать? — спросил младший научный сотрудник. Предстояло первое испытание хроноускорителя, и он сильно волновался.
— Верхний мел, — ответил Преображенцев после краткого размышления. — Сеноманский ярус.[1]— Хорошо, — кивнул Зубов и щелкнул выключателем. Руки его забегали по калибровочной панели. светящийся оранжевым указатель бешено защелкал, пока не высветил число: 100 000 000.
Младший научный сотрудник вопросительно посмотрел на профессора.
— Хорошо, Николай, — кивнул тот. — Давай!
Большой рубильник бесшумно пошел вниз. В глубине хроноускорителя что-то загудело, и на поверхности серого экрана появился круг света. Яркость его увеличивалась, и Преображенцев с Зубовым затаив дыхание, подались вперед.
В белом круге начало проступать изображение, и тут младший научный сотрудник оглушительно чихнул.
Круг света мгновенно погас, изображение пропало. Хроноускоритель заискрил, и из недр прибора повалил темный дым. Запахло горелым.
— Вот черт! — профессор с яростью посмотрел на помощника. — Неужели ты не мог сдержаться?
— Нет, — ответил Зубов, сморкаясь в огромный платок. Вид у научного сотрудника был жалкий.
— Так и не поняли, вышло чего или нет! — пробурчал профессор, и принялся открывать дверь.
Младший научный сотрудник Зубов, нервная система которого была потрясена случившимся, спился в рекордные сроки, профессор Преображенцев увяз в баталиях с научными противниками, и хроноускоритель восстановить не удалось.
Об успешности эксперимента ученые могли только гадать.
Тираннозавр с недоумением таращился на круглое белесое образование, неведомо откуда возникшее прямо перед ним в воздухе. На пищу оно не походило, на самку или соперника-тоже, но чем-то заинтересовало гигантского хищника…
Когда из туманного курга вылетело облако слизи и осело на морду зверя, тот возмущенно фыркнул и отскочил. Белесое образование почти сразу растаяло, а тираннозавр, забыв о нем, двинулся к болоту, туда, где должно пастись стадо парейазавров…
Но вирус гриппа, добравшийся из другого времени, уже проник в его организм. Именно этот вирус, постепенно мутируя, и погубит всех крупных пресмыкающихся (за редким исключением) к концу мелового периода.
Так что эксперимент вполне удался.
Фасад
— Добро пожаловать в Анагуак, сеньор, — испанский таможенника был безупречен, а белые зубы на смуглом лице сверкали.
— Благодарю, — Джон Уайтхед улыбнулся, сунул паспорт в карман и зашагал к выходу из зоны досмотра.
Под сводами аэропорта «Куаутемок» царила жара. Старающиеся изо всех сил кондиционеры назойливо гудели и без толку перемешивали горячий, как кофе, воздух. Обсидиановые маски в витринах магазинчиков для туристов блестели, точно покрытые потом.
Едва Джон сделал шаг за дверь, как тут же оказался объектом атаки. На него набросились десятка полтора мужчин весьма свирепой внешности.
— Поедем, сеньор! Поедем! — наперебой вопили они, хватая Уайтхеда за сумку и рукава. — Поедем!
— Поедем! — ощущая, что он сейчас оглохнет или будет разорван на куски, Джон ткнул пальцем наугад.
— Да, сеньор! — обрадовался тощий и смуглый тип. — Клянусь Святой Девой, отвезу куда скажете!
Прочие таксисты, неразборчиво ругаясь, отпрянули.
«Да, — думал Джон, шагая к довольно потрепанному желтому «Форду, — и шеф считает, что мне будет тут легче, потому что я сам немного индеец? Похоже, он крупно ошибается…».
— Куда едем, сеньор? — таксист обернулся и одарил пассажира улыбкой, состоящей в основном из гнилых зубов.
— Отель «Чикомосток», — сказал Джон. — И пожалуйста, не надо возить меня по городу. Я не турист.
В темных глазах таксиста мелькнуло удивление. Судя по всему, он искренне считал, что иностранцы приезжают в Анагуак только затем, чтобы обойти музеи и древние храмы с жуткими статуями кровожадных богов.
Кашляя, с перебоями, заработал мотор и машина сдвинулась с места.
Спустя десять минут она вывернула на шоссе, ведущее на юг, к Теночитлану. Джон полулежал на неудобном сидении, борясь с сонливостью. Многочасовой перелет из Нью-Йорка измотал его, и больше всего Уайтхеду хотелось принять душ и вздремнуть.
Такси лавировало в потоке транспорта, далеко впереди росли блестящие колонны небоскребов. Со всех сторон виднелись горы. Похожие на исполинов в белых шапках, они окружали долину, точно собираясь растоптать построенное козявками-людьми чудо — город.
