– Ладно, чего это я тебя развлекаю? – консул покачал головой. – Лучше сам послушаю твои рассказы.
– О чем?
Вторая рука свободна, и словно тысячи крошечных зубов впиваются в нее, грызут кожу.
– О том, как ты нашел дорогу в замок? Как выжил в Вечном лесу? Каким образом попал в дом геральдиста?
– Он жив, клянусь Селитой?
Веревка на правой лодыжке не устояла перед острыми когтями. Негромко треснула штанина, на которой появился разрез, и Олен нарочно повысил голос, чтобы заглушить этот звук.
– Нет, ты не понял, – Харугот, судя по его поведению, ничего не услышал. – Вопросы тут задаю я.
– А я не собираюсь отвечать. Зачем? В любом случае меня ждет смерть.
– Кое-что ждет еще после нее. Не хочешь говорить сейчас – твое дело. Но тогда придется расспросить твой труп, а уж он-то не сможет ничего скрыть.
Олен похолодел – неужели нынешний правитель Безариона владеет искусством общения с мертвыми? Если верить сказкам, это умение сгинуло вместе с могуществом орданов, Старых народов.
– Ты побледнел? И не зря. Я знаю, как разбудить погибшего, хоть процедура это и малоприятная. Может быть, сейчас все расскажешь?
Олен отчаянно замотал головой, и в этот момент ослабели веревки на левой ноге. Занемевшую икру пронизала острая боль.
– Как знаешь, – консул пожал плечами. – Считай, что ты сам выбрал собственную судьбу. Но достаточно разговоров, пора переходить к делу. Не возражаешь, если я использую твой клинок?
– Нет, – Олен напряг предплечья, качнул ногами и понял, что свободен, а тело повинуется ему.
– Отлично, – Харугот встал, потянулся к лежащему на столе мечу. Матовое серое лезвие с шорохом вышло из ножен. – О, какая странная вещь, подобной я не видел в жизни…
Олен поднялся медленно, чтобы не зашуметь раньше времени. Краем глаза увидел, что рядом со стулом материализовался кот – зубы оскалены, рыжая шерсть дыбом, по ней прыгают золотые искры. Харугот повернулся, и Рендалл ударил, насилуя одеревеневшее тело. Вложил в удар вспыхнувшую в одно мгновение злость, жажду мести и гнев. Кулак врезался в челюсть правителя Безариона. Удивленно моргнули и закатились черные глаза, тело консула швырнуло через стол к окну.
Голова ударилась о решетку, раздался негромкий лязг. Меч, не до конца вынутый из ножен, шлепнулся на стол, а Олен затряс ушибленной рукой.
– Мессен, все ли у вас в порядке? – прозвучал из-за двери голос десятника.
– Мяу… – тихо, но очень зловеще проговорил кот, моргая золотыми глазами.
– Сейчас мы им покажем… – прошептал Олен, хватая ледяной клинок. Выйдя из ножен, тот вспыхнул синим огнем, полетели искры.
– Мессен, если вы не ответите, мы заходим! – десятник, разрывался между страхом перед консулом и боязнью, что с тем может что-то случится.
Дверь открылась, высокий воин в черном шлеме и с обнаженным мечом шагнул внутрь. Глаза его удивленно расширились, рот открылся. Рыжий взвыл как бешеный волк, оттолкнулся задними лапами. Когти ударились в нагрудную броню, десятник не успел крикнуть, как оказался сбит с ног.
А спустя мгновение криков стало очень много.
Олен перескочил через корчащееся тело, очутился на крошечной лестничной площадке, лицом к лицу с тремя Чернокрылыми. Они бросились в атаку тут же, не тратя времени на вопросы и растерянность.
Олен отбил один удар, второй, сам сделал выпад. Ледяной клинок прорезал кольчугу точно паутину, на сверкающее лезвие брызнула кровь, мгновенно испарилась. Кот покончил с десятником, один из уцелевших Чернокрылых отвлекся на него, получил тычок в горло. Схватился за шею и упал, заливая стену багровыми потеками. Последний из гвардейцев не выдержал, бросился бежать вниз по лестнице.
– Здорово мы их… – проговорил Олен, чувствуя, что его шатает от голода и усталости. – А теперь надо добить консула…
– Мяу, – Рыжий нетерпеливо глянул на человека и зашагал вверх по ступенькам.
– Эй, ты куда? – вновь стал ощутим зов Камня Памяти, и Олен понял, что не может ему противостоять. – Ладно, сначала тронный зал, а потом все остальное…
Вложил меч в ножны и пошел за оциланом. Лестница закончилась через два пролета еще одной площадкой и выходящей на нее дверью, узкой, едва в полтора локтя шириной.
– Нужен ключ… – сказал Олен, разглядев дырочку замка, и рука сама собой потянулась к оружию.
Когда сверкающее лезвие коснулось двери, раздалось шипение, точно в холодную воду опустили кусок металла. Ледяной клинок задрожал, поплыл запах горелого дерева, полетела пыль. Через мгновение изуродованная дверь распахнулась, стала видна задняя сторона гобелена, торчащие нитки и слой пыли.
Судя по нему, этим проходом давно не пользовались.
Олен приподнял гобелен, большой и необычайно тяжелый, и протиснулся под ним. От пыли в носу зачесалось, возникло желание чихнуть, но исчезло, когда стало ясно, где именно он оказался.
В многочисленные, очень высокие окна на противоположной стене лило багровый свет закатное солнце. Он квадратами лежал на полу, выложенном белыми и желтыми клетками. Полуколонны поддерживали высокий потолок, а в самом центре обширного зала на квадратном возвышении, застеленном черными
