– Но они же вас… вы погибнете! – лицо Бенеша пошло красными пятнами. – Мы не можем… да…
– Я еще нужен этому городу и Харуготу тоже! – твердо проговорил старик, тряхнув седой шевелюрой. – Он не посмеет убить меня! Идите, быстрее! А не то все окажется напрасным!
– Мы отомстим… – прохрипел Олен, от гнева сдавило грудь. – Мы вернемся и отомстим, я…
Фрамин улыбнулся и махнул рукой. Топот копыт стих, послышались шаги, стук в дверь и голоса:
– Откройте, именем консула!
– Прошу за мной, – Астий повел их через комнату с овальным столом в просторный чулан, заставленный сундуками. Тут, за покрытым пылью ковром, обнаружилась дверца, низкая и узкая. Отодвинулся ржавый засов, скрипнули петли, свет упал на доски пола, стал виден проход между домами.
– Идите, и да пребудут с вами боги, – проговорил слуга, отступая в сторону.
Перед тем, как шагнуть за порог, Олен услышал донесшийся из глубин дома голос его хозяина:
– Иду, мессены! Иду! Нечего так колотить! Сейчас открою!
Дверца захлопнулась, кот махнул хвостом и побежал налево, где проход упирался в стену еще одного дома.
– Уж если кто нас и выведет, так это оцилан, – буркнула Саттия.
Рыжий бежал уверенно, словно много лет провел не в Вечном лесу, а на задворках Безариона. Один узкий проход сменялся другим, оставались позади серые стены, двери и заборы, из-за которых лаяли собаки.
А потом впереди показалась улица, самая обычная, по которой ходили люди, и не было заметно следа тревоги.
– Так, надо решить, что делать дальше, – Олен остановился, не обращая внимания на кота, издавшего гневное шипение.
– Что значит – решить? – Саттия нахмурилась. – Удирать из города как можно быстрее, пока те парни в черных плащах нас не сцапали. Я не хочу познакомиться с подземельями Золотого замка.
– Ты все говоришь правильно. Поэтому выходите на улицу и бегите. Вас никто ловить не будет.
– А ты что собираешься делать?
– Я должен остаться, – Олен развел руками, – это сложно объяснить… но я чувствую, не могу иначе… кровь меня зовет или Камень Памяти, не знаю… но я должен добраться до него и стать самим собой… без памяти я сейчас все равно что новорожденный…
– Корни и ветви, ты можешь вернуться сюда потом, когда Харугот забудет о тебе! – в голосе девушки зазвучало раздражение. – Глупо биться о стену лбом!
– Я должен остаться, клянусь Селитой. Должен! А вы уходите, пока не поздно. Он никогда не забудет обо мне. Не успокоится, пока не уничтожит.
– Ты сам не понимаешь, что предлагаешь ерунду! Если консул откуда-то узнал, где ты прячешься, то наверняка проведал и о том, в компании с кем ты попал в город! А бросить того, с кем столько времени путешествовал вместе, с кем делил последний кусок и одеяло, – это предательство! И если ты, Олен, думаешь, что я пойду на такое, то просто сошел с ума!
– Ладно, – сдался он, понимая, что взбалмошную четвертьэльфийку не переупрямить, и испытывая при этом грусть и радость одновременно, – а ты, Бенеш?
– Ну… я… это… – ученик мага замолчал, точно оборвал сам себя, сдвинул рыжие брови. – Вы не побоялись защитить меня от Темного корпуса, хотя совсем не знали меня тогда. Я что, хуже, да? Я с вами…
– Мяууу! – вмешался в разговор Рыжий, цапанул Олена за штанину и потянул за собой.
– Погоди, – сказал тот. – Значит, мы вместе. Осталось решить, что делать. Если не уходить, то найти укрытие в Безарионе.
– Нет места, куда не сунутся Чернокрылые, – Саттия покачала головой.
– Такое место есть, – проговорил Бенеш. – Школа Истинного Знания, где обучают магов. За ее забором никто не имеет власти, кроме ректора. Лето – время набора студентов. Нам нужно пройти через ворота и произнести Слово Знаний, после чего мы окажемся под защитой школы…
– До того момента, когда выяснится, что у нас с Оленом нет способностей к чародейству, – Саттия фыркнула.
– Но лучше это, чем ничего. Получив передышку, выдумаем, что делать дальше. Где эта твоя школа?
– Я не знаю… я…
– Мяу! – Рыжий цапнул Олена еще раз, куда сильнее, так что когти через ткань вонзились в кожу.
– Больно, клянусь Селитой…
– Он, ну… чувствует магию, и может знать, где ее всего больше… – сказал Бенеш, на что оцилан яростно замахал хвостом.
– Тогда пусть ведет.
Вслед за котом выбрались из щели между домами на улицу и повернули на север, в сторону городской стены. Свернули на перекрестке на другую улицу, забитую народом и занятую лавчонками, как в торговом квартале. На Рыжего заозирались, принялись тыкать пальцами, раздались удивленные возгласы.
– Впереди стражники, – негромко проговорила Саттия, когда сделали пару шагов, – но бежать нельзя…
