– Да, а магу ты как сообщишь о дне выхода? – Язык заплетался. Хорст чувствовал, что еще немного, и он просто свалится прямо рядом с крыльцом.
– Он сам узнает. – Лицо Авти изменилось, на нем проступила тревога. – Эй, что с тобой?
Бывший сапожник хотел чего-то сказать, но не успел и с облегчением рухнул в круговорот беспамятства.
Хорст лежал в темноте и слушал, как за стенами барака беснуется и воет метель. Его трясло, но вовсе не от стужи. Шел последний день Холодного месяца, и именно на сегодня Авти назначил вылазку за Стену.
Слышно было, как храпят и посапывают соратники, потрескивают угли в ближайшей печи. У двери душераздирающе зевал караульный, в обязанности которому вменялось охранять покой братьев.
Незаметно проскользнуть мимо оруженосца, сторожащего барак, удалось бы разве что мыши, так что поначалу Авти планировал оглушить его. Но три дня назад, когда Хорст в очередной раз стоял на посту у ворот, из снежной круговерти вывалился Родрик.
С учетом его возможностей план пришлось изменить. Очередной зевок оборвался на середине. Послышался гулкий хлопок обмякшего тела, а за ним – раскатистый храп, тут же перекрывший все остальные звуки. Хорст напрягся и даже перестал дышать. Его снедало любопытство: караульный заснул сам или подействовали чары?
Выждал некоторое время, потом выскользнул из-под одеяла, быстро оделся.
Пол под ногами скрипел ужасно громко, но никто не проснулся, пока Хорст крался к двери. Бывший сапожник прошел через оружейную камору и выскочил на улицу. В лицо полоснул щедро насыщенный снегом ветер, едва не сбив с ног.
– Чего ты так долго? – прозвучал из темноты знакомый дребезжащий голос.
– Ждал, пока он точно уснет, – ответил Хорст, вытирая рукавом лицо. Как оказалось, сделал он это зря– глаза тут же снова залепило снегом.
– Пошли. – Шут развернулся и решительно затопал к восточным воротам.
– А где Родрик?
– Он улетел, но обещал вернуться, – сурово отозвался фигляр, – и не топчись на месте, а то развеется сонная магия. Тогда будешь сам с часовыми разбираться.
Метель ревела и завывала, как огромный зверь, перебрасывала в исполинских ладонях тучи снега. Из тьмы выступали лишь смазанные контуры бараков. Мир пропал за колышущимся белым пологом, стал дрожащим, неверным миражом.
К воротам крались от здания к зданию, так, чтобы их не заметили со сторожевой вышки. Когда оказались под ней, Авти знаком велел Хорсту оставаться на месте, а сам ловко полез по лестнице.
И почти сразу сверху донесся его приглушенный голос:
– Дрыхнут без задних ног. Забирайся!
Хорст залез на площадку, опасливо косясь в сторону стоящих на страже оруженосцев. Один осел на пол, раскинув ноги, из недр гигантского тулупа торчала только макушка. Другой равномерно посапывал, привалившись к столбу, подпирающему крышу.
Авти ловко перевалил через ограждение и исчез. Снизу донесся негромкий хруст воткнувшегося в сугроб тела.
Хорст последовал за приятелем. Короткий полет сквозь завьюженную тьму завершился падением во что-то мягкое. Холодное крошево посыпалось за шиворот, за отвороты сапог, набилось в рукава.
– Ну и чего замер? – донесся ворчливый голос Авти. – Или закопаешься сейчас и будешь зимовать, как медведь?
Хорст принялся выбираться из сугроба.
Приближение Стены можно было угадать по ослаблению ветра. Исполинское сооружение сдерживало его напор, и снежинки тут не метались как сумасшедшие, а просто ниспадали, образуя в воздухе сплошной полог. Хорст, казалось, ощущал, что идет, раздвигая лицом бесконечную череду мокрых простыней.
– Не свались, – сказал Авти, когда они добрались до лестницы, – а то переломаешь кости, и останется только тебя прирезать, чтобы не мучился.
Да уж, в искусстве подбодрить шуту не было равных.
До верха добрались сравнительно быстро, и тут остановились, вслушиваясь и вглядываясь во мрак. Где-то тут должны быть патрули, день и ночь охраняющие Стену.
Но в такую метель воины Ордена, судя по всему, положились на Священный Куб, который непременно должен был засветиться, если бы какое-либо из чудищ Хаоса вздумало подойти близко. Все было тихо и черно, как в могиле.
Ветер свистел в ушах и дергал за одежду, когда они добрались до парапета и принялись закреплять веревку. Авти накрутил хитрющий узел, похожий на кукиш из десятка пальцев, и сделал приглашающий жест:
– Прошу!
Хорст сглотнул внезапно выросший в горле комок, судорожно ухватился за веревку и оттолкнулся ногами. Ощутил, что повис над бездной, и, перебирая конечностями, полез вниз.
Он знал, что там, за Стеной, нет ничего особенного. Успел наглядеться на ту сторону за те дни, когда в числе прочих оруженосцев ремонтировал парапет – голая равнина, лишенная даже намека на растительность, холмы на горизонте. Но тем не менее зубы лязгали, и не только оттого, что болтался, как колбаса на крюке. Когда сообразил, что спустился, невольно вздрогнул. Не думал, что так быстро доберется до низа. Дернул за веревку два раза, отступил на шаг и прижался к основанию Стены, словно та могла его защитить, окажись рядом какая-нибудь из тварей Хаоса. Остро пожалел, что не захватил меч. Авти
