за Нерли, с синими куполами. Катастрофа, нещадно изувечившая или вовсе уничтожившая многие здания, здесь ничем не проявила себя: белоснежные строения выглядели нетронутыми, блестели на солнце кресты, на одном из них сидела мрачная ворона.
Завидев людей, она каркнула и взвилась в воздух.
Какое-то время летела следом за ними, оглашая воздух хриплыми воплями, но затем отстала и повернула на юг.
– Туда ей и дорога, – сказал Андрей, глядя вслед птице. – Больно крикливая.
Чем дольше они шли, тем сильнее напоминала о себе нога – болело не только бедро, но и колено, и даже лодыжка. Он старался не показывать этого, но понимал, что шагает все медленнее и медленнее, и время от времени ловил на себе вопросительные и сердитые взгляды Лизы.
Но голос девушка подала, лишь когда впереди показался указатель «Владимир».
– Может, хватит? – спросила она. – Зачем ты над собой издеваешься?
– Хватит, – согласился Андрей. – Останавливаемся. В город пойдем завтра.
По лицу Маши было видно, что она готова идти дальше прямо сейчас, даже не идти, а бежать, но уроженка Лемешков промолчала.
– Где тут встать-то? – Илья принялся чесать в затылке. – Это, блин, как-то все некузяво со всех сторон!
Сразу за указателем трасса раздваивалась, одно ответвление уходило прямо на запад, скорее всего, в обход города, а другое вело на юго-запад, в центр Владимира. До жилых кварталов было еще топать и топать, за обочинами лежали безжизненные, голые поля.
– Пройдем еще немного, – сказал Андрей. – Вдруг попадется что-то подходящее?
В качестве «подходящего» выбрали придорожную кафешку, на вид совершенно целую, с вывеской, на которой розовощекий молодец держал в одной руке кружку пива, а в другой – тарелку с блинами. Отправленный на разведку Илья вернулся с сообщением, что «все чисто», и они зашли в кафе.
Зальчик на шесть столиков был оформлен под старину – лапти и горшки на стенах, деревянные стропила, стойка в виде непомерно вытянутой в длину русской печи. Тухлятиной тут не пахло – то ли холодильники продолжали работать, то ли в кладовых успели пошарить мародеры.
Андрей скинул рюкзак, автомат положил на стол, а сам сел на стул, с наслаждением расслабив поврежденную ногу.
– Дежурить ночью будем по двое, – проговорил он. – Город близко, монстров там должно быть много.
– Да вертели мы этих монстров… – начал Илья, но под взглядом Соловьева осекся.
Быстро выяснили, что электричество в кафе есть, холодильники и в самом деле работают, и в них кое-что сохранилось. Девушки, оккупировав плиты и разделочные столы, ухитрились устроить ужин если не праздничный, то хотя бы отличающийся от обычного.
Лиза сменила Андрею повязку, и он отправился спать.
Ночь прошла на удивление спокойно, никто не потревожил покой придорожного кафе, а утро принесло с собой мелкий и промозглый, совершенно не весенний дождь в компании тумана, самого обычного, без видений.
– Может быть, пересидим непогоду? – предложил Илья после завтрака.
– Нет смысла. Ты же не знаешь, насколько она затянется? – пожал плечами Андрей, и напряженное личико Маши отразило облегчение. – Лучше пойдем. Где, кстати, твои родственники живут?
– У вокзала, на Герцена, – эту фразу уроженка Лемешков произнесла без малейшей тени страха.
– Туда и отправимся.
Нога почти не болела, даже когда на нее наступал, дискомфорт возникал лишь при сильном напряжении мышц бедра, и Андрей надеялся, что сегодня сможет идти быстрее, чем вчера.
Давшая им приют кафешка исчезла из виду, справа открылось лишившееся верхней половины здание, по всей видимости бывшее ранее гостиницей. Немного дальше потянулись жилые дома – одинаковые панельные девятиэтажки, остановки, магазинчики, рекламные щиты.
Типичный городской пейзаж.
Тут было так же безлюдно, как и на улицах Нижнего, и время от времени попадались разбитые, искореженные машины. Тишину нарушали лишь шаги путешественников да шелест дождя, самозабвенно поливавшего лишенный жителей Владимир.
У поворота на улицу Бабушкина им встретилась первая местная тварь – мелкая «собака» с головой ребенка. Заметив людей, она оскалилась и метнулась прочь, за мусорные баки и дальше, в ту сторону, где над домами поднималась угрюмая черная громада «террикона».
Напротив театра «Разгуляй» обнаружилось несколько трещин, избороздивших небольшой участок дороги так, что асфальт растрескался и просел. Когда свернули в сторону, чтобы обойти препятствие, Андрей почувствовал, что за ними наблюдают – без агрессии или хищного интереса, а просто смотрят.
Оглянувшись, с неудовольствием подумал, что снайпер, разместившийся на любой из крыш, легко уничтожил бы их группу.
– Давай-ка к зданию вплотную, вон туда, – сказал он, указывая на вытянувшийся вдоль дороги дом. – Хотя бы с одной стороны будем прикрыты. А то кажется мне, что мы здесь не одни.
Маша вздрогнула и принялась озираться, Лиза нахмурилась, Илья матюкнулся, но команду все выполнили мгновенно и без вопросов – привыкли, что лидер ничего не приказывает просто так.
Несколько мгновений постояли на месте, выжидая, а когда Андрей собирался дать команду двигаться, из-за угла дома вышла женщина в желтом пластиковом дождевике.
– Мир вам! – воскликнула она радостно и немного визгливо. – Не опасайтесь же!
– А мы и не опасаемся, – сказал Илья. – А вы?
– И я не опасаюсь! – с восторженными интонациями американского проповедника заявила женщина, шагая им навстречу. – Ибо все предопределено под небесами, под этими, да и под иными, и наша встреча тоже!
Было ей, судя по лицу и фигуре, лет сорок, но джинсы с блестками и аппликациями наводили на мысли о прыщавой юности. Из-под капюшона выбивались каштановые волосы, голубые глаза странно блестели, полные губы изгибались в улыбке, обнажая крупные зубы.
Что-то было в этой дамочке неестественное, как в персонаже рекламного ролика.
– Привет! Привет вам! – вновь заговорила она. – Мы знали, мы верили, что не единые мы удостоены чести спасения! Ибо немногие Избранные, – это слово было произнесено так, что не оставалось сомнения в наличии заглавной буквы, – в масштабах Земли означают тысячи, тысячи человек!
Женщина порывисто обняла Илью, на что тот отреагировал удивленно-задушенным хрипом – объятия, должно быть, оказались крепкими. Затем шагнула к Андрею, но тот предупреждающе выставил руку, и дамочка в желтом дождевике остановилась.
Но болтать она, увы, не перестала.
– Ибо новое солнце взошло над опустелой твердью! Планы смешались, и тонкое стало плотным, а плотное – твердым! Ожившие мыслеформы разгуливают по улицам, а миллиарды бывших людей скорбно стонут, пребывая в бестелесном мучилище Шеола! Пойдемте же со мной, возлюбленные братья и сестры, и отведаем совместной пищи духовной, ибо каждое чистое сердце в такие времена на вес золота!
Похоже, их звали в гости, причем хозяева, если судить по отправленной навстречу чужакам дамочке, чуток свихнулись.
– Как вас зовут? – спросил Андрей.
– Елена, – сказала женщина и, подумав, добавила: – Станиславовна! Ну что, вы идете, чтобы присоединиться к молитвам Избранных, коими только ныне и держится свод небес?
Но какие бы они ни были сумасшедшие, они местные, а значит, должны знать, что происходило в городе после катастрофы, каких монстров тут можно встретить, какие ловушки, что творится далее к западу.
– Да, идем, – сказал Андрей, не обращая внимания на недовольный взгляд Ильи.
– О радость! О ликование! – женщина всплеснула руками. – Идемте же! Идемте!
И она повела их к тому углу, из-за которого появилась сама, и далее в обход дома.
– Зачем? – очень тихо спросила Лиза, догнав Андрея и пристроившись рядом.
