Ответ на этот вопрос получили быстро, когда увидели, что дорогу перегораживает баррикада, сложенная основательно и мощно, без всякой спешки, – от дома до дома, с использованием тяжелых предметов вроде холодильников, шкафов и мусорных баков.
– Впечатляет, – сказал Андрей, останавливаясь. – Похоже, тут кто-то устроился и сделал это на совесть.
На крыше двухэтажного желтого дома, в который упирался правый край баррикады, появился человек, на крыше того, что располагался напротив, – сразу двое, и все с оружием. Громыхнул первый выстрел, за ним второй, и очередь возвестила, что у местных имеется и автомат.
– Эй, охренели?! – рявкнул Илья, когда они отступили и залегли. – Мы ж ничего не сделали!
– Нет пощады демонам! – долетел со стороны баррикады мощный голос.
– Какие, к чертям, демоны?! – спросил Андрей. – Вы что, не видите, как мы выглядим?
– Демоны могут принимать любой облик, – убежденно произнес другой голос, тонкий, хотя и мужской. – И прельстительны могут быть их речи, сие открыл нам Господь в милости своей!
– А мы в немилости своей вас гранатами закидаем! – рявкнул обозленный Илья.
– Что там говорил ваш Господь насчет гранат? – уточнила Лиза.
На баррикадах наступило молчание – там обдумывали сложную демонологическую проблему: могут исчадия ада пользоваться столь человеческим оружием или нет?
– Завет Господа Гнева не открыт до конца, – сказал наконец обладатель тонкого голоса. – Но мы ведаем, что ни одно исчадие ада, даже умеющее говорить, не в силах произнести чистую молитву…
– Что еще за «Господь Гнева»? – пробормотал Андрей, пытаясь вспомнить, где встречал это словосочетание.
Неужели им «повезло» наткнуться на отряд фанатиков, свихнувшихся последователей какой-то новомодной веры? На сектантов, считающих остальных людей демонами и готовыми распалить не одну сотню костров, лишь бы очистить Землю от скверны?
– Если вы сможете повторить эту молитву за мной, – продолжал тонкоголосый, – то явлено будет, что людьми вы являетесь, и тогда открыт будет вам путь в общину стремящихся к праведности.
– А может, ну их? – Илья вопросительно глянул на Андрея. – Больно надо. Обойдем, и точка?
– Нет, давай попробуем, – сказал Соловьев, понимая, что ему интересно, какая-такая община кроется за баррикадой. – Эй, мы готовы повторить вашу молитву! Можете начинать!
– Выйдите на открытое место, чтобы мы могли вас видеть! Все трое!
– Ради бога, может, не надо? Пристрелят еще? – проговорила Лиза с тревогой.
– Не должны. Будьте спокойны… – И Андрей первым вышел на самую середину улицы, чтобы его было видно с баррикады.
Спутники обреченно зашагали следом.
– Ага, хорошо! – тонкий голос звучал с крыши того дома, где находились двое. – Кхе-кхе, поехали… Господь ты наш всемогущий, изливший Гнев свой на Землю грешную, да приидет твой…
– Господь ты наш всемогущий, – начал повторять Андрей в полный голос, и за ним то же самое забормотали Илья с Лизой, так что между домами заметалось причудливое множественное эхо.
«Чистая молитва» оказалась, по счастью, не очень длинной и не содержала особенно трудных слов. Андрей сбился всего один раз, в самом конце, да и то увлеченный декламацией тонкоголосый этого не заметил.
– …и в Свете пребудем вовек! – пробубнил немного отставший Илья, и все закончилось.
– Стоит признать, что не демоны вы, – сказал первый голос, и в нем прозвучало нескрываемое разочарование. – Обходите наш дом справа, там есть калитка, чтобы впускать гостей…
За желтой двухэтажкой обнаружился мощный забор, над которым торчало нечто вроде сторожевой вышки, а на ней – парень с ружьем. Калитка, такая узкая, что «горилле» пришлось бы протискиваться в нее боком, открылась со скрипом, и из нее выступил лысый здоровяк с «АКСУ» наперевес.
– Добро пожаловать, во имя Господа, – сказал он, вытирая вспотевший лоб.
Помимо здоровяка гостей встречали лохматый и тощий молодой человек с глазами как у бешеного хорька и еще один дядечка, пожилой, бровастый, с загорелым лицом. Он глянул на чужаков без особого любопытства, а вот патластый доходяга уставился с жадным интересом.
И что странно, большая часть этого интереса досталась не Лизе, а Андрею.
– И вам не хворать, – сказал тот, чувствуя себя довольно неловко. – Вы всех так встречаете – стрельбой?
– Токмо демоны доселе пытались войти в общину стремящихся к праведности, – заговорил патластый, и стало понятно, что тонкий голос принадлежит именно ему. – Вы первые, кто милостью Господа Гнева сумел достичь нас из мест отдаленных. Пойдемте же, вознесем благодарственную молитву!
Он, в отличие от соратников, одетых вполне обычно, был наряжен в некое подобие рясы из темно- синей материи. Шили ее, похоже, без особого старания, а также без умения, и поэтому священный символ, изображенный на груди, напоминал одновременно чашу, букет цветов и перевернутую ракету.
Кроме того, патластый не имел при себе оружия.
– Куда? На молитву? Да вы обу… – начал Илья, но Андрей поспешно ткнул его локтем в бок.
Приверженцы маленьких религий обычно крайне обидчивы, а раздражать вооруженных людей, к которым ты пришел в гости, не особо разумно. Ну и, кроме того, в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
– Конечно, мы идем, – сказал он.
Бровастый дядечка зашагал в сторону, а здоровяк с «АКСУ» потащился следом за гостями.
Пространство, защищенное заборами, баррикадами, а также несколькими зданиями, было не особенно большим и выглядело местами странно: на другой стороне дороги кучей стояли палатки, словно в жилых домах не хватало места, над одним строением поднимался крест из толстых брусьев с большим тазом наверху.
– Меня можете звать братом Августином, – сказал патластый и, заметив любопытный взгляд Андрея, добавил: – И излил Господь Чашу Гнева своего, и стала земля вновь безвидна и пуста!
Значит, все же чаша, и на кресте тоже она – сделанная из того, что нашли.
А дом под крестом – храм.
Людей вообще видно не было, то ли община стремящихся к праведности не могла похвастаться многочисленностью, то ли все, включая детей, находились при деле. Во второе, учитывая свирепый взгляд брата Августина и его привычку командовать всем и вся, верилось сильнее.
Андрей назвался, представил спутников, патластый в ответ кивнул.
Внутри «храма» их встретили тишина, танцующие в воздухе пылинки и столбы света, падающие из окон второго этажа.
– Разлюли моя малина, – пробормотал Илья.
Для того чтобы «обустроить» это святилище, выжившие обитатели Петушков снесли все перегородки и ликвидировали второй этаж. Дом стал простой коробкой из стен и потолка, а в самую середку этого пустого пространства установили, судя по всему, положенный на бок холодильник и задрапировали его темно-багровой блестящей и тяжелой тканью.
Изображало это все алтарь, а расположившиеся на нем кувшин и большой кухонный нож – священные символы.
– Завет Господа Гнева не открыт до конца! – повторил брат Августин, глядя на удивленные лица гостей. – Но мы в ничтожной ревности своей жаждем постигнуть его полностью!
– Не сомневаюсь, – очень тихо произнес Андрей, когда патластый зашагал к алтарю.
Он надеялся только на одно – что им не придется опускаться на колени и что «молитва» не продлится слишком долго.
– Истинное обновление пришло в наш мир! – возгласил брат Августин, встав за алтарем, и здоровяк с «АКСУ» сделал необычный жест, подняв руки и словно вылив что-то из ладоней перед самым лицом. – Возблагодарим же того, кто сохранил наши жизни, дабы мы могли возродить то…
На колени их вставать не заставили, но вот проторчать в храме пришлось едва ли не час: патластый юнец, сам себя, похоже, назначивший священнослужителем Господа Гнева, размахивал ножом, потрясал
