– Что там такое? – собравшийся пришпорить коня Олен замер.
– Орки из степи лезут. Что-то у них там творится непонятное. Да и в самом Терсалиме, говорят, странные вещи происходят… Вот недавно купец на север проезжал, так он…
– Нам некогда слушать байки! – Саттия нахмурилась.
– И то правда. Торопимся, – Олен забрал пергамент. – Бывай здоров.
– Ага, и вы тоже, – кивнул широкоплечий.
Разрешение на въезд оказалось написано ровным, красивым почерком. Количество въезжающих стражник приписал внизу жуткими корявыми каракулями, и тут же поставил печать – оттиск полумесяца, окруженного кружком из звезд. Звезды напомнили Олену кляксы.
«Благоухающий» перегаром стражник исчез из виду, скрылись за горизонтом башенки с воротами. Потянулась степь, гладкая, как стол, и совершенно пустая. На стук копыт из норок выскакивали суслики, с опаской поглядывали на всадников, а затем вновь прятались.
– Орки зашевелились, – проговорил Бенеш задумчиво. – Неужели они могут забраться так далеко к северу?
– Ха! Сорок лет назад степняки дошли до Дейна! – сказал Гундихар. – Для их конницы сотня-другая миль – не расстояние!
До первого городка доехали к вечеру, а дальше селения начали попадаться одно за другим, большие и маленькие, но одинаково покрытые кирпичной пылью. Голопузые дети бежали за всадниками, кричали что- то, размахивали руками. Работающие на прорезанных оросительными канавами полях селяне отрывались от дела, чтобы посмотреть на чужаков. Гостей угощали печеными в листьях колбасками, кашей из кукурузы, тонкими сдобными лепешками и виноградом.
Через несколько дней выбрались на широкую дорогу, соединяющую Терсалим с Бегендером. Вклинились между двумя караванами, окунулись в облако пыли, запахов конского пота и навоза.
Тракт жил бурной, несколько вонючей жизнью. Громыхали большие телеги с высокими колесами и бортами, ругались возчики. Ржали лошади, сердито ревели мулы и ослы. Скакали всадники, по обочинам брели пешие странники. И все дружно шарахались в стороны, когда мимо проносился отряд императорских стражников, в черных туниках поверх кольчуг, с саблями у пояса и арканами у седла.
Разрешение на въезд у Олена с друзьями потребовали в первый же день, когда глаз одного из воинов заметил людей, одетых не по-местному. Вид украшенного каракулями куска пергамента породил на лицах стражников гримасу разочарования. Помянув толстое брюхо Азевра, они пришпорили лошадей и умчались на запад.
Наступила осень, но здесь, далеко на юге, ее приход остался незамеченным. Листья на растущих вдоль дороги корявых карагачах и не подумали желтеть, а солнце – умерять жар.
В тот день, когда впереди показался Теграт, напоминающий исполинскую канаву с желто-коричневой водой, по тракту расползлись слухи о том, что началась война. Давясь словами, возчики, купцы и бродячие мастеровые пересказывали друг-другу, что полчища орков из Западной степи вторглись в пределы Лузиании, и что с севера в ее земли вошли таристеры Харугота из Лексгольма и он сам во главе Чернокрылых.
– Я совсем не удивлен, – проговорил Олен, услышав новость. – Помню, еще в замке он говорил что-то о какой-то великой цели, к которой стремится. И вот первый шаг к ней.
– И что за цель? Завоевать весь мир? – нахмурилась Саттия, убирая со лба выбившиеся из челки волосы. – Это никому не под силу! Даже Восставший Маг не справился, хотя могуществом почти сравнялся с богами…
– Не знаю, как насчет мира, а землю Лузиании он, считай, захватил, – вмешался Гундихар. – Нападения с двух сторон никому не выдержать! А империя, хоть я является союзником Лузиании, не рискнет вмешаться в войну. Решит, как обычно, отсидеться в стороне…
Несколько дней ехали вдоль берега Теграта, сначала на запад, а затем – на юг. Река, начинающаяся по преданию в логове Безымянного, текла величаво, мутные волны лениво перекатывались по поверхности. Казалось, что в русле плещется не вода, а густой напиток из смолы дерева нол.
В шестой день первого осеннего месяца, именуемого в землях людей солнцеедом, показался Терсалим. Из-за горизонта выдвинулись башни, а за ними – и городская стена, сложенная из тех же кирпичей, что и дома селян. При виде столицы Серебряной империи Рыжий, до сего момента ведший себя спокойно, замяукал, выражая беспокойство, а хвост его нервно задергался.
– Чего это с ним? – удивился Олен.
– Кажется, это… город ему не нравится, да, – заметил Бенеш, – и он не хочет туда идти…
– Мяу, – подтвердил оцилан.
– Я думаю, что внутри мы обойдемся без тебя, – проговорила Саттия. – Беги, только не потеряйся!
Рыжий моргнул и, сбежав с дороги, исчез в густых зарослях кукурузы. Закачались, отмечая его путь, увенчанные зрелыми початками стебли.
– Скорее у меня голова отвалится, чем этот зверь потеряется, – заметил Олен. – Похоже, мы приехали…
Они пристроились в хвост громадной очереди, упиравшейся в ворота Терсалима. Простоять на знойном солнце пришлось несколько часов. К тому моменту, когда путешественники вошли в тень от надвратной башни, они готовы были нырнуть в Теграт, чтобы охладиться.
Толстый стражник с полумесяцем на высоком шлеме и с саблей на поясе внимательно изучил полученный на границе пергамент. Получил украшенную тем же символом золотую монету и отступил в сторону, освобождая проход. Странники проехали в город. Проплыли мимо чудовищно огромные, покрытые пылью створки, осталась позади стена.
– Куда теперь? – поинтересовался Гундихар, ногой отпихивая нищего, бормочущего что-то о собственной немощи и восьми скорбных умом детках. – А ну отстань, гнида лысая!
