гости не останутся, а за огнем присматривал чумазый парнишка лет двенадцати.
– Ну, прямо гостиница, реально, – засмеялся Илья. – Девочек можно вызвать?
– Боюсь, что нельзя, – ответил Андрей, радуясь, что воевода отвлекся и вопроса бритоголового не слышал.
Они вчетвером заняли угловой навес, и едва успели избавиться от рюкзаков и разложить спальники, как их позвали «к столу». Расположившиеся вокруг костра королевские вояки уже получили миски с дымящимся варевом, и такие же достались путешественникам.
В посудинах оказался суп.
– Благодарю, – сказал Андрей, покончив со своей порцией.
– Благодарите короля, его волей любой добрый человек, зашедший на опорный пункт, получает еду и ночлег, – проговорил Анатолий и, немного помявшись, добавил: – Уверен, что вы никогда и нигде не встречали ничего подобного.
Этого момента Андрей ждал – понятно, что воеводе и его людям до смерти интересно, откуда явились чужаки, где побывали и что видели, и что при первом же удобном случае начнутся расспросы.
– Не встречали, – признался он.
– А откуда будете сами? – спросил Анатолий, и его вояки, до сего момента болтавшие и смеявшиеся, дружно замолкли.
Обычно в таких ситуациях отдувался Илья, как самый говорливый, но сейчас Андрей не хотел, чтобы бритоголовый распускал язык – еще сболтнет лишнего, и окажется, что король вместе со всеми своими бойцами является их врагом.
– Из Нижнего Новгорода, – сказал Соловьев, не обращая внимания на гневное сопение Ильи.
– И что там?
– Сейчас – не знаю. А в первые дни было плоховато… Наверное, так же, как в Смоленске.
Беседа шла ни шатко ни валко, оба слишком осторожничали, боялись выдать что-то важное и при этом хотели узнать побольше от оппонента, и поэтому информация не текла потоком, а сочилась каплями.
Бойцы воеводы быстро заскучали, вновь начались разговоры и шуточки, Илья вовсе ушел под навес, Лиза сидела, равнодушно глядя на огонь, а прислушивался один Рашид.
Андрей без подробностей рассказал о том, что они решили найти места, где все осталось как раньше, и пошли на запад, в сторону Европы, побывали в бывшей столице России. Про Обнинск и про то, что «колдун» родом из Вязьмы, упоминать не стал – так, на всякий случай.
В ответ Анатолий поведал, как возникло «королевство». По его версии, все выглядело почти как в сказке: и кликнул правитель клич, и собрались к нему добры молодцы со всех сторон…
Десятки молодых людей, едва очухавшись утром пятого мая, поняли, куда им надо идти и что делать. Многие погибли по пути, но остальные сплотились, взяли в руки оружие и под водительством короля начали освобождать родной Смоленск от порождений зла.
Оставалось непонятным, откуда взялись автоматы и патроны.
Не было ясно и кто таков король, почему все ему поверили – хотя это Андрея смущало в меньшей степени, он навидался достаточно, чтобы понимать, как порой причудливо обошелся катаклизм с обычными людьми, сделал из них «колдунов» и «драконов», «леденящие облака» и даже «оборотня».
Но все равно картинка не складывалась.
В руках одного из бойцов появилась гитара, и он запел, негромко, но очень чистым баритоном:
Старая, хорошо знакомая песня не мешала разговаривать и звучала совсем не так, как в исполнении Цоя – намного более агрессивно и воинственно, с какими-то свирепыми нотками в каждом слове.
Над Смоленском темнело, в небе по одной загорались звезды.
– Надо, пожалуй, идти спать, – сказал Андрей, когда песня закончилась.
– А я еще посижу. – Лиза глянула с вызовом, надеялась, что он станет возражать, но дождалась лишь пожатия плечами.
Под навесом обнаружился уже забравшийся в спальник и вовсю зевавший Илья. Когда бритоголового тронули за ногу, он недовольно заворчал и, открыв глаза, поинтересовался:
– Ну чо еще?
– Я этим парням до конца не доверяю, – сказал Андрей, присев на корточки. – Воевода нас не обманывает и подлости не замышляет, но придет гонец от короля с приказом нас всех прирезать сонными – исполнит, ни на мгновение не задумавшись. Лучше будет, если мы свой дозор выставим – так, на всякий случай, сначала ты, потом я.
– Как прикажешь, шеф, – буркнул Илья. – И нет нам покоя и ночью, и днем…
Пока Андрей устраивался на ночлег, у костра успели исполнить «Восьмиклассницу», прозвучавшую почти как марш, и перешли к каким-то совершенно неизвестным песням.
Затем он уснул, а открыл глаза в полной темноте, ощутив тычок в бок.
– Вставай, пора, – прошептал Илья в самое ухо. – Никто на нас чо-то не напал.
– Да, хорошо… – Андрей потер лицо руками и принялся выбираться из мешка.
Из нужника он вернулся если и не проснувшийся до конца, то хотя бы немного взбодрившийся. Заодно обнаружил, что часовой от ворот никуда не делся и что к нему присоединился один из людей воеводы, расположившись на крыльце особняка.
Улегся на место, и тут же заворочалась Лиза, пробормотала что-то себе под нос.
– Ты чего? – тихо спросил Андрей, думая, что девушка проснулась, но она не ответила.
– Да, – очень четко сказала Лиза через какое-то время, когда он уже задремал.
Андрей поднял голову.
– Я за тобой, да… повиновение… нет, я не ослушаюсь, – забормотала она. – Непременно, да…
Голос девушки звучал не так, как обычно, много ниже и заунывней, и казалось, что она, не открывая глаз, беседует с кем-то невидимым. И еще этот ее «разговор» напоминал Андрею о чем-то пережитом недавно, и не очень приятном, но о чем, он вспомнить не мог, как ни старался.
– На меня можно положиться, я не подведу, – шептала Лиза. – Идти, смотреть… да.
Ему показалось, что тьма под навесом пошла волнами, загустела, сделалась будто кисель, но видение сгинуло мгновенно, все стало как обычно, а девушка замолкла, уютно засопела, повернувшись на бок.
Тягостное ощущение, возникшее у Андрея, он вряд ли бы смог точно описать – словно подсмотрел за чем-то постыдным, но в то же время до конца так и не понял, что именно увидел.
Опорный пункт покинули после солидного, плотного завтрака.
Солнце висело уже довольно высоко, и день обещал быть жарким, когда они зашагали сначала на восток, а потом по виадуку над железнодорожными путями на юг. Открылся вид на большую реку и расположенный по другую ее сторону величественный храм.
Катастрофа превратила его купола в подобия золоченых сталагмитов, но само здание не тронула.
– Успенский собор, – объявил Анатолий с такой гордостью, словно лично его построил.
Виадук привел их на прямоугольную площадь, в центре которой ранее был сквер, а теперь находилась роща «секвой». Слева остался пятачок «пустыни», где из серо-желтых барханов торчали покосившиеся дома, и они выбрались на мост над Днепром.
Ранее тут, похоже, все заросло «плющом» и огромными грибами, но обитатели Смоленска постарались и расчистили путь, хотя им пришлось поработать топорами, лопатами и, возможно, огнем.
Шагали по ляпушкам темной застывшей слизи и высохшим, увешанным шипами плетям.
– Вон там королевская резиденция, – объявил Анатолий, показывая вперед и левее, туда, где на холме находился Успенский собор, рядом с ним блестели на солнце грани пирамиды, а на поднимавшихся к ним склонах виднелись огрызки стен и башни из красного кирпича – остатки древних укреплений.
– Немного на наш кремль похоже, – сказала Лиза, и в голосе ее прозвучала тоска.
– О-ха-ха, точно! – оживился Илья.
Андрей, откровенно говоря, родной Нижний почти не вспоминал – тот остался в прошлом вместе с прежней жизнью, а извлекать ту из памяти ему совершенно не хотелось. Не так много там было того, о чем имело смысл поностальгировать, разве что родители да первая любовь, но то и другое закончилось слишком давно.
