Солнце цвета меда

– Это же Кари! – Дагв последний момент перехватил занесенную руку конунга, медленно опустил ее.

– Живые, – громадный берсерк неуверенно улыбался, – а то мы уж и не надеялись… – и в его светлых глазах промелькнула тревога. – А где Сигфред?..

– Пьет пиво возле Хлидскъяльва, – ответил Ивар, пытаясь вложить клинок в ножны. Руки от усталости тряслись, и конунг раз за разом промахивался. – Зато эриля освободили, а местного князя отправили в Хель…

– Большая Рука даже какую-то побрякушку прихватил, – похвастался Нерейд. – Эй, Ингьяльд, покажи свой жезл…

– Потом! – мрачно отрезал молодой эриль. – Не до него сейчас.

– Ступайте в лагерь, – сказал Кари. – Я тут это, на страже стою.

У берега реки горел костер, воины ходили, сидели или лежали, один задумчиво помешивал ложкой в котелке, из которого растекался ароматный запах вареной рыбы.

– Вот они! – Навстречу вылетел Эйрик, глаза были безумные. Все повскакали на ноги, загомонили разом. Ивар ощущал, как его колотят по плечам, трясут.

– Потом все вопросы!.. – Едва хватило сил не шептать, а говорить нормально. – Потом!

– Что же погони-то не было? – спросил Нерейд, когда наелся так, что брюхо стало выпирать словно болотная кочка. – Странно это…

– Должно быть, увидели, что князь погиб, – предположил Лычко. – И поняли, что умирать за него уже не обязательно.

– Наследство делят, – буркнул Ивар, – решают, кому править. А нам что теперь делать?

– Двинемся дальше пешком. – В голосе Лычко не было радости, в желтых глазах проскальзывала едва уловимая тревога. – Через Лес…

– А сейчас мы где? – Нерейд недоуменно нахмурил рыжие брови, – В чистом поле, что ли?

– Все, что вы видели до сих пор, был не лес, а так перелески. – Русич поежился, – Теперь же, чтобы уйти из земель кривичей и срезать путь, нам придется пройти через Лес. Он старше многих гор, и среди его деревьев живут чудные и жуткие существа, которых не помнят в иных, соседних, землях.

– Веселенькое место, – буркнул Даг, – если уж водяные и лешие не жуткие и чудные!

– Это точно, – кивнул Лычко, – но другого пути нет. Если идти как хотели, то до стольного града тиверцев доберемся к осени, когда от него, может быть, одни головешки останутся.

– Ладно, – подытожил Ивар. – Тогда сворачиваем в твой Лес, да и дело с концом. Выступаем завтра. Нечего тут рассиживаться, вдруг кривичи уже новым князем обзавелись и прут сюда – хотят с нами дружиться…

– Позволь, конунг, сказать мне вису, – вмешался в Разговор Ингьяльд, который до сего момента сидел сосредоточенный, словно ворона, целящаяся нагадить прямо на голову устроившемуся под деревом путнику. – Даже две. Одну я посвящу славной битве, в которой нашли смерть многие достойные воины, а другую – Сигфреду, – тут голос эриля чуть заметно дрогнул, – который пирует теперь с эйнхериями.

– Говори, – кивнул Ивар.

И звучал так громко

Спор секир средь шкуры

Ликовал конь ведьмы

Спины невесты Хрофта.

Многих лишил жизни

Смелых вязов битвы

Слава не замедлит

Даритель света моря.

– Сложено неплохо, – сдержанно одобрил Ивар, снимая с пальца золотое кольцо, добытое некогда в Валланде. Скальда следует одарить, хотя в искусстве составлять стихи Ингьяльду еще далеко до учителя. – А чем ты восславишь Сигфреда?..

Не бежал от смерти

Тополь вьюги лезвий

Слышим крики Скегуль.

В меде великанов скальд

Найдет отраду – равных

Нет под сводом черепа Имира!

И вновь Большой Руке едва удалось соблюсти размеры, а кеннинги он использовал не особенно интересные. Но даже скверно сложенная виса в честь погибшего лучше, чем совсем ничего.

– И это неплохо, – приободрил конунг Ингьяльда, который, судя по румянцу, залившему его щеки, сам осознавал недостатки своего творения, – хотя, видит Браги, тебе еще нужно совершенствоваться!

Глухой к красотам поэзии Нерейд уже храпел, растянувшись возле самого костра, голова Дата склонилась еще ниже. Ивар и сам ощущал, как рот раздирает зевота, тело наливается тяжестью.