– Ага, вот как, – хозяин псарни еще раз осмотрел стражников. – Я всегда рад помочь слугам закона…
И трещинки на его лице сложились во что-то, напоминающее злорадный оскал.
– Фас, – сказал Ргов. – В смысле, ищи.
Собака, напоминающая помесь болонки, бульдога и шарпея, оскорбленно посмотрела на него.
В ее взгляде читалось множество мыслей: что по этому месту прошли десятки людей и прочих существ, что только идиоты станут будить приличную собаку посреди ночи, вытаскивать из теплой клетки и тащить через полгорода.
– Может ей, это, дать косточку? – предположил Калис.
– А у тебя она есть? – спросил Лахов.
– Нет.
– Тогда заткнись.
Стражники успели забыть, кому первому пришла в голову мысль использовать для поисков демонов собаку, а по дороге от псарни, когда немного протрезвели, несколько раз переругались.
Лейтенант вздохнул и посмотрел на собаку, та гордо отвернулась.
– Э… Ролик, – сказал Лахов, вызволив из недр памяти кличку, – помоги нам, и ты станешь самой знаменитой собакой в этом городе! Пес, поймавший преступника, – это же так романтично!
Судя по виду собаки, она предпочла бы вариант «пес сытый, выспавшийся и лишенный блох».
– Пожалуйста, – всхлипнул Ргов, – нам нужно найти очень необычный след…
Ролик мрачно поглядел на него и решил, что эти двуногие от него так просто не отстанут.
На псарне Ролик (согласно легенде, он был гигантским карликовым пинчером) жил почти три года, с небольшими перерывами на посещение новых хозяев. Тролль продавал его тем, кто просил умную собаку, а через несколько дней встречал у дверей и вел в именную клетку – никто из покупателей не выдерживал, обнаружив, что собака умнее их самих.
«Ладно, – подумал Ролик, – найду им след, а дальше пусть ведут меня прямо к мясной лавке. И костями они не отделаются!»
– Гав, – сказал он и опустил нос к земле.
А когда почувствовал запах, испытал желание заскулить и упасть на спину, подставив брюхо.
Запах был… чужим и страшным, от него веяло огнем, пеплом и ужасом…
Так мог пахнуть ходячий костер, на котором сжигали людей.
– Р-ры! – Ролик оскалился, вынудив собственный страх в испуге бежать, и неспешно затрусил по следу.
Для пса это было не труднее, чем для трамвая – ехать по рельсам.
– Чего это он? Нашел что-то? – удивился Калис.
– Похоже на то. За ним! – И Лахов потрусил следом за собакой.
Через десяток шагов, ощутив колотье в боку, он дал себе клятвенное обещание завтра же бросить пить и начать делать зарядку.
Пятое за последние полгода.
На площади Фонтанов Ролик остановился перед тем, что выглядело лежащей на мостовой кучей тряпья, и взвыл, вскинув морду к небу.
– Старина Тыквенный Бим, – проговорил лейтенант, рассматривая тело, напоминающее спущенный воздушный шарик. – Что этот гад с ним сотворил?
– Уменьшил количество преступников в Ква-Ква, – ответил Калис, с детства усвоивший, что врать нехорошо.
Лахов мрачно на него поглядел.
– Идем, – сказал он собаке.
– Гав, – ответила та и побежала дальше.
А через несколько километров и двадцать минут сопения, пыхтения и топота остановилась у громадного, напоминающего праздничный торт дома, укрытого за высоким забором.
Выразительно глянула на стражников и гавкнула.
– Живут же люди, – вздохнул Ргов, снимая шлем и вынимая из него остатки сигареты.
– Это не люди, это богачи, – ответил лейтенант. – Неужели демон сюда забрался?
– Есть такая пословица… – Калис напрягся, – удильщик удильщику глаз не выклюет… в общем, это значит, что гады друг к другу тянутся.
– Очень познавательно, – Лахов подошел к прорезанной в воротах калитке и постучал.
– Вот сейчас как открою да дам по башке, – без особого воодушевления сообщили изнутри.
– Это стража.
– Стража ночью спит, а не по улицам бегает.
