– Мы хотим узнать, что сделали с тобой стражники, – мягко проговорил Араэль.
– Они не стали меня слушать!
На взгляд Простодрэля, это было самым страшным преступлением.
– Клянусь всеми богами сразу, я их понимаю, – пробурчал парикмахер Долголетэль. – А еще что?
– Тарюльк хлядруп потом они посадили меня в камеру.
– Ага, ха, – сказал кто-то, и на узких эльфийских лицах появилось то выражение, что возникает на физиономиях собравшихся в цирке людей, когда из шляпы фокусника наконец-то возникает кролик.
– Значит, все-таки они тебя угнетали, – сказал Араэль и, решив, что ситуация это позволяет, улыбнулся краешком рта. – Мерзкие тупоухие твари, облысевшие обезья…
– Не стоит тратить время на ругань, – проговорил эльф в расшитом золотыми листьями зеленом кафтане.
Люди, гномы и прочие недоэльфы знали его как господина Закряхтэля, одного из лучших ювелиров Ква-Ква. На самом деле в его жилах текло два процента королевской крови, и поэтому господин Закряхтэль считался неофициальным лидером эльфийской общины города.
Эльфы не жили обособленно, как гномы или тролли, и, возможно, поэтому они так остро чувствовали свое единство. Кроме того, их было значительно меньше.
– Мы слишком долго были мягкими, – продолжил господин Закряхтэль. – Пытались стать такими, как они. Пора напомнить о том, как звенят наши тетивы и свистят смертоносные стрелы…
В глазах у всех находившихся в комнате, даже в зрачках Простодрэля, бормотавшего что-то про змееморфов, появился воинственный блеск.
– О да… – прохрипел Араэль.
Внутри каждого эльфа, почтенного лавочника, уважаемого вора или сурового вышибалы, живет, во- первых, поэт, а во-вторых, расчетливый лучник, скользящий в листве с бесшумностью тени. Чтобы разбудить его, много усилий не нужно, но куда сложнее заставить его действовать.
– А еще стражники сегодня ходили по улицам и обещали, что мэр к вечеру все исправит, – наябедничал кто-то из угла комнаты.
– Знаем мы эти исправления, – буркнул Араэль. – Костры, тюрьмы и плети. Но всех не перевешаете!
И он гордо выпрямился.
– Так. – Господин Закряхтэль огляделся. – Немедленно запускаем в небо Зеленую Воющую Стрелу. Долголетэль, это я поручаю себе. Собираемся здесь через час. С оружием и всем остальным. Все понятно?
Под кроватью у каждого эмигранта хранится лук, тетивы в отдельном мешочке, стрелы в колчане и недельный запас особого военно-полевого рациона, что не портится веками.
Так, на всякий случай.
– Действуем, – сказал господин Закряхтэль, поднимаясь со стула. – Сегодняшний день они запомнят надолго.
Помещение салона красоты опустело.
Оставшийся в одиночестве Простодрэль внезапно осознал, что его никто не слушает.
– Дхульп эй, вы куда? – спросил он растерянно. – А как насчет змееморфа?
В ответ прозвучала равнодушная тишина.
В особняке на Морковной площади царила сдержанная деловитая суета.
И стоит признать, что она не имела никакого отношения к торговле скобяными товарами, которую вел хозяин дома господин Трижды. В суете принимали участие столь необычные для торговли вещи, как дубинки, с помощью клея «украшенные» осколками стекла, ножи и большие круглые значки.
А потом суета закончилась.
– Все готовы? – Серх Локон оглядел стройные ряды братьев «Чистого Города» и подумал, что сегодня его генеральское звание пройдет проверку в настоящих боевых условиях. – Настало время сбросить плащи и показать…
– Давай обойдемся без речей, а? – заметил Крак Мясоруб, бывший на последних выборах кандидатом в мэры. В тайном обществе он носил чин полковника. – Не будем уподобляться тем, чью прогнившую насквозь власть мы собираемся низвергнуть.
– Хорошо, – сказал Серх Локон. – Все помнят задание? Успех зависит от слаженности наших действий.
Братья, на самом деле избавившиеся от плащей, дружно кивнули.
Сегодня на них были легкие кольчуги и кожаные шлемы, обвязанные алыми шарфами. В руке у каждого имелась дубинка, усаженная стекляшками, на поясе висел нож, а на груди значок, на котором в пламени корчилась нечеловекоподобная фигура.
Сложно объединить под одной маркой эльфов и выползней, гномов и вампиров, но художник честно попытался.
– Вперед, – скомандовал Серх Локон и зашагал вниз по лестнице.
Активисты лиги, по их мнению, были вооружены всем необходимым для того, чтобы изгнать нелюдей из Ква-Ква, а особо упорных сжечь. В состав оружия входили не только дубинки и значки, а еще единственно верное расовое учение и пылкая вера в свою исключительность.
Собственная малочисленность «Чистый Город» не смущала. Его лидеры верили, что стоит им начать, к движению присоединятся многие тысячи сочувствующих, и дело очищения пойдет ускоренными темпами.
Что самое странное, порой такие надежды оправдываются.
Серх Локон распахнул двери особняка и вышел на Морковную площадь.
– К вечеру, как обещает нам мэр, в городе воцарится благоденствие и… – Проходивший мимо стражник подавился собственным голосом. – О, демоны меня забери… – и перешел на бег.
Взвилось облачко пыли, топот стих за углом.
«Беги-беги, – подумал Серх Локон торжественно. – От истины никому не убежать!»
«Чистый Город» выстроился колонной и неспешным маршем двинулся к центру города.
Есть все же в маршах, форменной одежде и кострах нечто такое, что привлекает безумцев определенного рода. Привлекает и выводит их безумие на новый уровень, делая его организованным.
Но примерно через сотню метров лига наткнулась не препятствие.
На самом деле великий аэд Умер решил отдохнуть и лег полежать посреди улицы. А потом он подумал, что зачем зря тратить время, и принялся слагать эпическую поэму о представителях одной исключительно важной для крупных городов профессии:
– Взял он крысу за хвост и ударил башкою о стену! Брызнула кровь, и взгремели на падшем доспехи… Хотя какие доспехи у крыс? Может быть, взгремели у твари все кости?..
Уткнувшись в аэда, Серх Локон остановился, а за ним послушно встали и прочие лигисты.
– Эй, кто тут? – забеспокоившийся Умер подумал даже выглянуть из-под повязки слепца, слишком уж выразительная тишина сгустилась вокруг него.
– Слушай, певец, – начал генерал «Чистого Города», которому в голову пришла гениальная мысль. – Хочешь славы?
– И так я прославлен по градам и весям подобно тому, как орел в поднебесье высоком летает! – гордо сообщил аэд, а потом добавил: – Вообще-то хочу. И еще денег, жрать больно охота.
– Тогда пойдем с нами. Мы обеспечиваем подвиги, ты их воспеваешь, получаешь деньги и славу.
– А точно это будут подвиги? – Что-то в голосе заказчика, надрывная, безумная нотка обеспокоили Умера. Он не был слепым в физиологическом смысле этого слова, но повязку носил давно и поэтому обзавелся умениями, которыми обладают слепцы.
Голос того, кто разговаривал с ним сейчас, звучал так, словно его хозяин ест сырое мясо и пьет кровь. Причем делает это не по необходимости, а для того, чтобы слегка себя потешить.
– О, не сомневайся в этом. – Серх Локон нагнулся и похлопал аэда по плечу. – Когда-нибудь то, что мы совершим сегодня, обязательно назовут подвигом.
Длинная Дубина открыл глаза и обнаружил, что прямо перед ним находится нечто темное и неровное. Приподняв голову, он понял, что это пол, усыпанный соломой и следами вчерашней пьянки.
